|
Если я проявил сострадание к судьбе незнакомой женщины, значит, я могу увлечься вами, когда мы лучше узнаем друг друга. Он поднялся и попробовал раздвинуть позолоченные прутья. – Клетка закрыта снизу и сверху, и дверца заперта на замок. Было бы время и подходящий инструмент, я мог бы ее открыть. Но пока я не вижу способа, как тайно похитить вас и увезти на свой корабль. Все, что мы сейчас можем сделать, – это поговорить. Быть друзьями лучше, чем оставаться чужими. – Он покачал головой. – Да, Хасан дьявольски умен. – Поэтому сейчас я не только рабыня, но и заложница. – Она чуть не расплакалась от жалости к себе, от этой ужасной зависимости от воли незнакомца. Эллиот казался порядочным человеком, но кто знает, как далеко он пойдет, чтобы помочь женщине, с которой едва знаком? Она закрыла лицо руками, сдерживая рыдания. – Подумать только, когда я была молодой, я хотела быть мальчишкой, потому что мечтала о приключениях! Мне следовало носа не высовывать из Англии! – Из за дочери? – Он снова сел и наполнил стаканы. Она кивнула, вытирая слезы. – Кейти такая хорошенькая. Она блондинка и всегда веселая. Я никогда не встречала такого счастливого ребенка. Сейчас, когда я пытаюсь уснуть, я слышу ее крики. Она так кричала, когда эти ужасные пираты отняли ее у меня! Я все время думаю, где она? Как с ней обращаются? Как вернуть ее назад?.. Если мне когда нибудь удастся сбежать отсюда, я поеду в Сингапур. Там я обращусь к военным, они помогут, потому что отец Кейти был офицером. – Я уверен, они сделают все, что в их силах. Уловив неуверенность в тоне Эллиота, Алекс напряженно произнесла: – Вы, наверное, думаете, что я дура, если воображаю, что когда нибудь увижу свою дочь. Возможно, ее спрятали в каком то богатом гареме, а может быть, она… может, ее уже нет в живых… – Это вряд ли, скорее всего с ней хорошо обращаются, – попытался он успокоить Алекс. – Люди на островах дружелюбны и добры к детям, а она еще слишком мала и потому сможет легко адаптироваться к новой жизни. Не исключено, что ее продали в рабство, но скорее всего о ней заботятся, потому что красивые и к тому же светловолосые девочки ценятся здесь весьма высоко. Но Эллиот не сказал того, что думал: Алекс может никогда больше не увидеть свою дочь. – Я молю Бога, чтобы вы оказались правы. Вы… вы можете себе представить, что это значит – потерять своего ребенка? После долгой паузы он произнес: – Да… Моя жена скончалась в родах, а наша дочь на следующий день. Мы хотели назвать ее Энн. Ей сейчас было бы тоже восемь. У Алекс перехватило дыхание, она даже забыла о своем горе. До этой минуты капитан Эллиот был для нее только шансом обрести свободу, а сейчас она увидела в нем человека. На вид ему можно было дать лет тридцать, то есть он немного старше ее, подумала Алекс. Хотя черты его загорелого лица говорили о сильном характере, он явно обладал и чувством юмора, интеллектом, спокойной мудростью человека, который жил настоящей, мужской жизнью. К тому же она вдруг поняла, что он очень красив. До чего же ее довели издевательства, которым она подвергалась в плену, и страх за Кейти, если она только теперь заметила это! – Мне очень жаль, капитан. Он пожал плечами: – Судьба бывает к нам несправедлива. Но боль никогда не оставляла его – она видела ее даже сейчас. – Вы пугаете меня, – тихо проговорила она. – Я надеюсь, мне не придется пройти через такое. – Вы уже прошли через многое. Полгода в рабстве – и еще не сломлены. |
