– Что… что вы делаете здесь? – заикаясь, спросила Пруденс.

Хэкетт скривил рот в некоем подобии улыбки.

– Я вижу, вы в восторге от моей внешности. Я обязан ей вашему мужу.

Каким бы он ни был мерзавцем, Пруденс почувствовала угрызения совести. Все-таки причиной драки была она. Из-за нее Росс так рассвирепел. И теперь Хэкетту, с его тщеславием, придется страдать до конца жизни!..

– Но неужели хирурги не могли?..

Он горько рассмеялся.

– В Колониях хирургия находится на очень, мягко говоря, примитивном уровне. Но благодаря вашему мужу мне пришлось к тому же оставить флот и проститься со своей карьерой.

– Что вы имеете в виду?

– Этот сукин сын написал рапорт мистеру Томасу Ли, президенту Совета Виргинии. – Хэкетт презрительно скривился. – Мерзавец имеет там большую власть. Сей достопочтенный джентльмен… он, кажется, влюбился в вас… устроил так, что полный отчет о моем так называемом «недостойном» поведении попал в лондонское Адмиралтейство. Я ушел в отставку – иного выхода не было. Ради спасения фамильной чести.

Да, это была ужасная расплата – даже учитывая, какие страшные вещи творил сам Хэкетт.

– Росс наверняка сумеет что-нибудь сделать…

– Ах да. Благородный лорд Лонгвуд. Кто бы мог подумать! Какой-то жалкий лекаришка! Уже там, в Виргинии, я, конечно, узнал, что у него есть титул. Семейство Симондсов охотно поделилось со мной сплетнями о том, как Мэннинг порвал со своим отцом, хотя причину никто не знал. Я вернулся в Англию и стал искать его. Сначала мне не везло. И вдруг на прошлой неделе – совершенно случайно – до меня дошли слухи, что он вернул свой титул и вступил во владение поместьем. Вот я и приехал навестить вас, дорогая моя графиня.

Пруденс похолодела от страха: Хэкетта переполняла лютая ненависть.

– Может быть, Росс как-то компенсирует ваши потери?.. – отважилась предложить она.

– Золото мне не нужно, – отозвался Хэкетт с гнусной усмешкой. – Денег у меня более чем достаточно.

– В таком случае что же вы от нас хотите? Сделанного не воротишь.

– Не совсем так.

И не успела Пруденс опомниться, как он вскочил в коляску, заломил ей руки за спину и тщательно связал их.

– Пресвятые небеса! – Задыхаясь, Пруденс тщетно пыталась освободиться от пут и отодвинуться подальше от склонившегося над ней похотливого лица. – Что вы задумали?

Хэкетт толкнул ее на сиденье, и сам взгромоздился сверху, плотно сжав ее бедра своими мускулистыми ногами. Запястья Пруденс, врезавшиеся в какую-то деревянную планку, пронзила острая боль, от которой не защищала мягкая кожа перчаток. В глазах Хэкетта сверкнула такая свирепая радость, что Пруденс затрепетала.

– Многие месяцы я мечтал о вас, – глухо произнес он. – И о мести. Вы, моя милая, будете ее орудием.

Хэкетт снял перчатки с видом человека, который намеревается попробовать изысканное кушанье, и потянул за полы плаща, обнажив бурно вздымавшуюся грудь Пруденс. Теперь в глазах Хэкетта вспыхнуло пламя ненасытной похоти. Пруденс охватил безумный страх. А он обхватил ее шею пальцами, погладил и тихонько сжал. У Пруденс бешено забилось сердце, хотя внешне она умудрялась сохранять спокойствие.

– Жалкий трус, – презрительно бросила она. – Вы хотите убить меня, потому что боитесь вызвать на дуэль Росса?

– Боюсь? – Хэкетт издал отрывистый смешок, полный издевки. – Клянусь жизнью, я уверен, что прикончил бы его на месте. Вряд ли за то время, что мы не виделись, Лонгвуд стал искуснее владеть шпагой.