Розелина, сухопарая и жилистая пожилая дама, приходилась Офелии не только теткой, но и крестной. Именно ее, бездетную вдову, избрали на роль компаньонки и наставницы для девушки. Она должна была сопровождать крестницу на Полюс и оберегать там до самой свадьбы.

– Ты заметила, с каким выражением посмотрел на тебя Торн, когда ты стравила свой завтрак и перемазала весь дирижабль? – едко спросила тетушка Розелина, усаживаясь напротив Офелии.

– Тетя, в тот момент мне было как-то не до наблюдений.

Офелия взглянула на Розелину поверх очков. Она плохо знала эту свою родственницу и рядом с ней чувствовала себя неловко. Прежде, на Аниме, они редко виделись и почти не разговаривали. Старая вдова жила только одним – реставрацией бумаг, так же как Офелия – своим музеем.

– Так вот, твой жених чуть не умер от стыда! – продолжала Розелина. – И запомни, милочка, больше никаких представлений! Береги честь семьи!

Тень дирижабля теперь скользила по водам Великих Озер, сверкающим, как ртуть. Предвечерний свет проникал в салон, превращая медовый цвет обивки в коричневый. В аэростате стоял неумолчный шум: громко скрипели металлические конструкции, рокотали пропеллеры. Офелия заставила себя вслушаться в эти звуки, ощутить качку, и ей полегчало – в общем, к полету можно было привыкнуть.

Она вынула из рукава платок в горошек и громко чихнула в него – раз, другой, третий. Глаза за очками слезились. Тошнота прошла, но насморк остался при ней.

– Бедняга Торн! – язвительно сказала она. – Если он боится выглядеть смешным, то сильно ошибся в выборе жены.

Тетушка Розелина побледнела и обвела тесный салон испуганным взглядом, трепеща от мысли, что увидит в одном из кресел белую медвежью шкуру.

– Великие предки! Не смей говорить такие вещи! – прошипела она.

– А что, вы его боитесь? – удивилась Офелия.

Она и сама боялась Торна, но только до момента их встречи. Стоило незнакомцу обрести лицо, как страх бесследно развеялся.

– У меня от него мороз по коже, – призналась тетушка с тяжким вздохом и дрожащей рукой поправила на затылке крошечный пучок, смахивающий на подушечку для булавок. – Ты видела его шрамы? Сильно подозреваю, что когда он не в духе, то способен на любую жестокость. Так что советую тебе вести себя потише, особенно после той утренней сцены. И вообще, постарайся произвести на него хорошее впечатление. Нам ведь предстоит жить рядом с ним… Мне – восемь месяцев, а тебе – всю оставшуюся жизнь.

Офелия бросила взгляд в иллюминатор, и у нее захватило дух. Дирижабль улетал все дальше от Анимы, и она казалась теперь мелким астероидом в окружении облаков. Значит, вот как выглядит родной ковчег в небесном просторе? Трудно даже предположить, что на нем есть луга и озера, леса и города, равнины и горы…

Приникнув к стеклу, Офелия смотрела, как Анима исчезает в клубящихся облаках, и старалась навсегда запечатлеть в памяти эту картину. Она не знала, когда вернется домой – да и вернется ли?

– Ты могла бы взять с собой запасную пару, чтобы не выглядеть как нищенка.