|
Лара вытащила клинок из ножен – добрых три фута длиной, шириной в два моих пальца у основания, с острым как игла наконечником. Широкая стальная гарда украшалась алой розой из крошечных рубинов на серебряном основании. Лара вытянула из багажника алый шарф, повязала его на талии и, убрав шпагу обратно в ножны, сунула ее под него. – Вот, – повернулась она обратно ко мне. – Все еще «Кармен». – Скорее «Пираты из Пензанса», – отозвался я. Она театральным жестом прижала руку с растопыренными пальцами к груди. – Гилберт и Салливен. Я вам этого никогда не прощу. – Как мне найти в себе силы продолжать? – спросил я и, покосившись на Мёрфи, закатил глаза. – Эй, раз уж зашел разговор о продол… Инари ногой распахнула дверь дома и придержала ее так. Секунду спустя показался Бобби; он нес на руках какую-то старуху в белой ночной рубахе. При всем росте и физической силе Бобби они ему вряд ли пригодились, столь эфемерной казалась женщина, которую он нес. Ее седые волосы колыхались от слабейшего движения воздуха, ноги и руки безвольно болтались, и она была болезненно худа. Парень подошел к нам, и я пригляделся получше. Это была не старуха. Гладкая, без морщин, хоть и бледная как смерть кожа, не загрубевшие руки и ноги… Вот волосы действительно совершенно поседели. Порыв вечернего ветра отвел их от лица, и я понял, что они поседели буквально за считанные часы. Потому что я узнал эту девушку. Жюстина. – Блин-тарарам, – пробормотал я. – А я думал, она умерла. Лара подошла ко мне и тоже посмотрела на девушку. Лицо ее застыло. – И должна была, – заметила она. Я чуть не задохнулся от злости. – Как вы можете говорить так? – С учетом обстоятельств. Я ничего не имею против этой девушки, но если выбирать между ней и Томасом, я предпочла бы, чтобы умерла она. Просто так обстоят дела. Я испепелил ее взглядом. – Что? Лара недоуменно повела плечом. – Томас оторвался от нее в последнее возможное мгновение. Точнее говоря, даже чуть позже возможного. Я не знаю, как это ему удалось. – И это вас тяготит? – сердито спросил я. – Это был непростительный риск, – возразила она. – Просто глупо. Это его чудом не убило. Я постарался, чтобы взгляд мой остался всего лишь неодобрительным, но не убийственно-злобным. – Тут все дело в интенсивности, – пояснила Лара. – Это… это слияние. Запас жизненных сил у Томаса практически иссяк. И насильственное отрывание его от сосуда… – От Жюстины, – поправил я ее. Теперь уже Лара выказала некоторое неодобрение. – Насильственное отрывание от Жюстины не могло не нанести ему тяжелой психической травмы, а ведь он и так был ослаблен донельзя. Собственно, в обычной ситуации прервать контакт не представляет особого труда. Чаще всего так и происходит. Однако он кормился этой девушкой на протяжении нескольких лет. Он мог высасывать из нее энергию простыми ласками. Но при таком Голоде… – Глаза у Лары чуть посветлели, и напрягшиеся соски рельефно обрисовались под блузкой. – Мысли в этом процессе не участвуют совершенно. Он практически ничего не контролирует. Им правит только Голод. – Ужас какой, – шепотом произнесла Мёрфи. – Заставлять ее идти на такое… Взгляд бледных Лариных глаз остановился на Мёрфи. – О нет, мой милый офицер. Никто ее к этому не принуждал. Она сама с радостью предлагала себя. Когда жертвой кормятся столько раз, она перестает бояться смерти. Это ведь только приятно, когда тобой кормятся. |
