|
– Сукина дочь! Да, странно все вышло, даже для меня. То есть один труп похож на другой. Могла быть и фальшивка. – Могла, – согласился Кинкейд. – Поэтому вот мой вам совет, Дрезден. Ходите с оглядкой. – Умгум. Спасибо. – Сдачи не надо. – Он помолчал немного, прислушиваясь к чьему-то голосу. – Ива просит передать привет вашей киске. – И повесил трубку. Я в задумчивости отодвинул телефон. Когда я обернулся, Томас сидел на диване и молча протягивал мне какую-то бумажку. Я взял и посмотрел. Это оказалась Кинкейдова визитная карточка с номером счета и суммой. – В прачечной нашел, – пояснил он. – Тебе совершенно не обязательно было это делать, – сказал я. – Сам знаю, – ответил он. – У тебя что, правда так много денег? Он покачал головой: – Больше нет. Это почти все, что мне удалось отложить. Как-то не очень я планировал независимую жизнь: считал, что я или погибну, или пробьюсь наверх. Так что за душой у меня сейчас баксов пятьдесят. Я сел на диван рядом с ним. Щен ткнулся в меня холодным носом и повилял хвостом в знак приветствия. – И куда ты дальше? – поинтересовался я. – Не знаю, – признался он. – Наверное, смог бы так, как устроился мой кузен Мадригал: найти себе несколько девиц побогаче. – Он поморщился. – Не знаю, чем заняться. – Послушай, – сказал я. – Ты ведь, можно сказать, мою задницу спас. Так приземлись здесь на некоторое время. – Не хочу благотворительности. – Никакая это не благотворительность. Считай эти деньги арендной платой. Поживешь на диване до тех пор, пока не встанешь на ноги. Тут, конечно, тесновато – так ведь не навсегда же. Он кивнул. – Ты уверен? – Уверен. Чуть позже Томас отправился в магазин за продуктами, а я спустился в лабораторию поговорить с Бобом. Я изложил ему события последних дней. – Ты уверен? – спросил Боб. – Это точно Тот, Кто Идет Следом? Я поежился. – Угу. Я думал, я его убил. – Идущих убить невозможно, Гарри, – возразил Боб. – Когда ты порвал его, он исчез из царства смертных. Может, это причинило ему боль, и какое-то время он выздоравливал. Но сам-то он никуда не делся. – Это ободряет, – буркнул я и развязал бинт. – Ух ты, – сказал Боб. – Ты ничего такого не видишь в ожоге? – спросил я. – Похоже, сильный. Нервные окончания сгорели к черту, – заметил Боб. – М-м-м, кажется, рефлексы все-таки сохранились. По-моему, ты даже пользовался ею, сам того не замечая. Я нахмурился. – Ты прав. Мне кажется, я делал это во время поединка с Рейтом. Но ты на это посмотри. – Я осторожно разогнул здоровой рукой непослушные, онемевшие пальцы. Как и заметил врач, там розовела неповрежденная кожа. Чего он не знал – так это того, что клочок имеет форму древнего знака – символа одного из Падших Ангелов. Конкретнее – того, чья личность была заключена в старинную серебряную монету, которая в настоящий момент покоилась под двухфутовым слоем бетона и полудюжиной охранительных заговоров в дальнем углу моей лаборатории. – Ласкиэль, – произнес Боб. В голосе его звучала тревога. – Мне казалось, она заперта. Мне казалось, она не может дотянуться до меня оттуда, Боб. – Она не может, – озадаченно подтвердил Боб. – То есть я хочу сказать, это невозможно. У нее нет ни малейшей возможности достать тебя. |
