— Вам просто следует остаться в Довере, Кей, а мы доставим тело сюда.

— Прошу вас воздержаться от какого-либо вмешательства, Джон. Пока что это дело находится в юрисдикции главного медэксперта Массачусетса. Пожалуйста, не ставьте мои права под сомнение.

Длинная пауза, затем не столько вопрос, сколько утверждение:

— Вы действительно хотите взять на себя всю ответственность.

— Ответственность в любом случае лежит на мне, хочу я этого или нет.

— Я пытаюсь защитить вас. Пытался.

— Не надо. — Дело, конечно, не в этом. Он просто в меня не верит.

— Могу выделить вам в помощники капитана Аваллон. По-моему, не такая уж и плохая идея.

Не могу поверить, что он предлагает такое.

— В этом нет необходимости, — уверенно отвечаю я. — ЦСЭ и сам со всем справится.

— Что ж, мое дело предложить. Чтобы потом разговоров лишних не было.

Каких разговоров? Странно, но мне вдруг кажется, что на линии или где-то поблизости есть кто-то еще. Бриггс по-прежнему стоит у окна. Я не могу определить, один он в комнате или нет.

— Что бы вы ни решили, — говорит он, — давить не стану. Позвоните, как только что-то узнаете. Если потребуется, можете даже меня разбудить. — Он не говорит «до свидания», «удачи» или «как приятно было с вами работать эти полгода».

2

Люси и Марино ушли. С моими чемоданами, рюкзаками и коробками. В комнате пустота. Как будто меня здесь и не было вовсе. Мне одиноко. Такой одинокой я не чувствовала себя давно, много-много лет, может быть, даже десятилетий.

Я осматриваюсь в последний раз, проверяю, не забыла ли что, прохожу взглядом от микроволновки к небольшому холодильнику и кофеварке, дальше, к окнам с видом на парковочную стоянку и апартаменты Бриггса — у него горит свет — и черному небу над пустынным полем для гольфа. Тучи заслоняют слегка вытянутую луну, и она то вспыхивает, то гаснет, словно сигнальный фонарь, как будто сообщает о том, что уже надвигается, и что мне нужно то ли остановиться, то ли идти дальше. Звезд не видно совсем. Меня беспокоит, что погода быстро портится и что перемена связана с южным ветром, тем самым, который приносит большие самолеты с их скорбным грузом. Надо бы поторопиться, но меня останавливает зеркало в ванной и женское отражение в нем. Я смотрю на себя в холодном искусственном свете лампы. Кто ты теперь? Кто ты на самом деле, Кей?

Голубые глаза и короткие светлые волосы, четкая форма лица и фигуры — не так уж и изменились, остались практически прежними, что не столь и мало, учитывая возраст. Я хорошо сохранилась, хотя и работала в окружении стен из бетона и стали, в помещениях без окон и солнечного света. Сыграла свою роль и генетика, врожденное стремление к успеху в семье с трагической историей в духе опер Верди. Наш род происходит из крепкого североитальянского племени, у нас резко выраженные черты, светлые волосы и кожа, хорошо развитый мышечный и костный скелет, стойко переносящий и лишения, и излишества, которые у большинства людей никак со мной не ассоциируются. Но и пагубные наклонности тоже присутствуют: страсть к еде, спиртному, ко всему тому, чего жаждет, даже себе во вред, плоть. Меня влечет красота, мне присущи глубокие чувства, но и некоторые отклонения тоже. Я могу быть жесткой, неуступчивой и невосприимчивой.