— Может быть, потому, что именно сейчас его болтливость создала особенно большую проблему.

Я рассказываю ей о требовании Бриггса переправить тело в Довер. Рассказываю о том, что у главы Службы медэкспертизы Вооруженных сил есть информация, которой он не желает делиться. Или, может быть, он просто утаивает от меня что-то важное. Не исключено, что из-за Марино. Из-за той каши, которую он заварил, действуя через мою голову.

— Не думаю, что на этом все кончится, — говорит Люси, и в этот момент диспетчер называет наш бортовой номер.

Она нажимает переключатель на ручке управления, отвечает диспетчеру, а я, пока племянница получает инструкции от службы слежения, перехожу на следующую частоту. Мы прыгаем из одной зоны ответственности в другую, формы на погодном радаре преимущественно желтые, и они гонятся за нами с юго-востока, неся с собой сильные дожди. На большой высоте дождь особенно опасен, потому что охлажденные водяные капли попадают на ведущую кромку лопастей и там замерзают. Я смотрю на плексигласовое стекло, но не вижу ни одной капельки. Интересно, что имела в виду Люси, когда говорила, что этим все не кончится?

— Ты заметила, что было в его квартире? — звучит в наушниках голос Люси. Наверное, она говорит о мертвеце в парке и видеофайле в его камере.

— Ты сказала, что этим все не кончится. — У меня свои вопросы, и мне важно сначала получить ответы на них. — Можно подробнее?

— Я бы сразу сказала, но не хотела, чтобы Марино услышал. Он все равно ничего не заметил, а я тыкать пальцем не стала, потому что хотела сначала поговорить с тобой. И вообще, ему, может быть, и знать ни о чем не нужно.

— Во что ты не стала тыкать пальцем?

— Я так думаю, что Бриггс и сам все увидел, — продолжает Люси. — У него и времени было больше, чем у тебя, и видео он просмотрел не раз, а может, и еще кому-то показал. Так что Бриггс, конечно, узнал ту металлическую штуковину у двери, такое жутковатое шестиногое пресмыкающееся с проводами, размером со стиральную машину или сушилку. Камера захватила ее только на секунду, когда он выходил с собакой на прогулку. Уж ты-то ее, конечно, не могла пропустить.

— Я заметила что-то, но мне это показалось странной металлической скульптурой. — Похоже, я пропустила какое-то пояснение Люси.

— Это робот, — говорит Люси. — И не просто робот, а прототип, разработанный для военных, тактический пэкбот для иракского контингента. Потом ему придумали новое назначение, но и оно сорвалось.

В голове у меня как будто вспыхивает огонек. Что-то смутно знакомое выступает из памяти, и неприятное, мерзкое чувство начинает вылезать откуда-то из глубины, карабкаясь к свету.

— Этот образец долго не протянул, — продолжает она, и теперь я, кажется, понимаю, о чем идет речь.

РЭБП. Робот-эвакуатор для боевых потерь. Боже мой.

— В производство его так и не запустили, потом он устарел и был заменен более усовершенствованными образцами, способными переносить тяжести в условиях самого сложного рельефа. Например, четвероногий «биг дог», которого можно увидеть на «ютубе». Этот страшила может хоть целый день таскать тяжести в самых неподходящих условиях, прыгать как олень и сохранять равновесие, если споткнется, поскользнется или получит пинка.

— РЭБП, — повторяю я.