Убедившись, что его никто не преследует, Олдмонт долго сидел в машине. Ему было невыносимо душно, пот градом катился по лицу, заныло сердце. Припарковавшись, он автоматически выключил зажигание, и кондиционер затих. Кто стрелял в него? Случайность — стрелял уголовник, бандит — конечно, исключать нельзя, но если учесть, что все это произошло после звонка Хоуксу, которому Олдмонт сказал, что сейчас приедет в гостиницу, сомнения практически отпадают: люди ЦРУ пытаются устранить его. “Нейтрализовать”, как говорили раньше.

Убрать его им нужно во что бы то ни стало до начала операции. Они же понимают, что Олдмонт не станет грозить впустую и, раз обещал, предаст гласности секретные документы ЦРУ… Это первая операция после президентского распоряжения по разведке, развязавшего ЦРУ руки, и Белый дом окажется в неудобном положении. Лэнгли не может поставить под удар своих хозяев. “Из этого закономерно следует, — подумал Олдмонт, — что мне уже недолго осталось ходить по земле”. Мысль не вызвала в нем страха. Он с удивлением прислушался к себе. Нет, он не боится смерти. Но если его убьют, кое-какие дела останутся незавершенными, чего он допустить не может. Он привык возвращать долги.

Олдмонт поехал домой.

Не успел его “форд” остановиться около дома, как полицейский патруль сообщил на центральный пост адрес странного американца.

Телефонный звонок разбудил Тираюта. Он задремал на диване, но вскочил бодро. Удовлетворенно выслушал и записал адрес, попросил:

— Американцам позвоните через час.

На машине туда минут двадцать, прикинул Тирают, они успеют убраться до приезда Хенкинса. Пусть американцы возятся с трупом.

Они поехали втроем. Еще один телохранитель, Танат, не успел вернуться. Когда пришел Прасет с деньгами, взятыми у мео, Тирают сам убил парня. Труп Прасета засунули в багажник, и Танат поехал выбросить его в один из многочисленных каналов, примыкающих к Чао-Прая.

Это был небольшой двухэтажный дом с толстыми каменными стенами, хранящими прохладу. Вокруг дома отец нынешнего владельца разбил сад, который разросся и надежно отгораживал его обитателей от суеты и шума большого города, каким стал Бангкок.

Олдмонт занимал единственную комнату на втором этаже, из-за крутых скатов крыши комната в разрезе имела вид пятиугольника. На первом этаже была большая гостиная и две спальни, из прихожей можно было пройти на кухню и в гостиную. Небольшая лестница, которая вела на второй этаж, терялась в темноватом углу прихожей.

Вернувшись домой, Олдмонт увидел, что хозяева куда-то уехали. Детей у них не было, и на старости лет они много путешествовали. Ни один из них не докучал Олдмонту расспросами, но в одиночестве он чувствовал себя спокойнее. Он поднялся к себе. Олдмонт считал, что пока находится в безопасности. Он долго крутился по городу и слежки не заметил.

В тайнике, который он устроил под шкафом, Олдмонт держал оригиналы документов, тех самых, что попортили немало нервов сотрудникам директората операций ЦРУ. Предусмотрительно сделанные фотокопии лежали в его сейфе в одном из американских банков, Олдмонт оставил там завещательное распоряжение: в случае смерти или бесследного исчезновения передать содержимое сейфа его адвокату для опубликования в печати.

Он сложил бумаги в портфель, который решил взять с собой на беседу с О’Брайеном.