Олдмонт не сообщил начальству, что АНБ подслушивает компьютерную систему ЦРУ, а попросил освободить его от должности начальника отдела, ссылаясь на нездоровье, и занял место ушедшего на пенсию сотрудника, который первым обнаружил это. Все, что неутомимая служба электронного перехвата выуживала из бездонной памяти компьютера, оседало в столе Олдмонта. Это была лишь тонкая струйка в безбрежном океане информации, поступавшей в АНБ, и Олдмонт, который проработал в агентстве больше двух десятков лет, знал, как утаить от чужих глаз то, что должно остаться его личным секретом.

После соответствующей президентской директивы и реорганизации Совета национальной безопасности Центральное разведывательное управление в неограниченных масштабах занялось слежкой за “подозрительными” американцами. К этой работе подключили АНБ, по иронии судьбы в разряд подслушиваемых попал и компьютер ЦРУ.

АНБ всегда этим занималось. В течение тридцати лет агентство с помощью ФБР получало копии всех телеграмм, отправляемых и получаемых американскими компаниями. Просматривались все международные телеграммы. Олдмонт косвенно участвовал вместе с сотрудниками своей секции в проводимой с июля 1969 года программе “Минарет”: прослушивание телефонных разговоров лиц, чьи политические убеждения “беспокоили” ЦРУ и ФБР. Речь шла о коммунистах и прочих левых. Во время осуществления операции “Хаос” ЦРУ представило АНБ список лиц, которых следовало держать под электронным колпаком. Задачу, поставленную Белым домом, спецслужбы не выполнили: никаких следов “иностранных денег”, поступающих якобы борцам за гражданские права в США, обнаружить не удалось. Но досье, собранные на многие тысячи американцев, легли в архивы ЦРУ и ФБР. Следить за “подозреваемыми” АНБ помогали четыре американские телеграфно-телефонные компании, прослушивание телефонов и перехват телеграмм не составило сотрудникам агентства особого труда. Эта деятельность спецслужб санкционировалась последовательно сменявшими друг друга президентами США. По просьбе государственного секретаря стали прослушиваться служебные телефоны всех служащих государственного департамента. По указанию помощника президента магнитофоны были подключены к коммутатору Белого дома, его интересовали телефонные разговоры собственных подчиненных в аппарате Совета национальной безопасности. Новая техника позволила подслушивать еще более широкие слои американцев. Но на сей раз были приняты все меры для того, чтобы не допустить утечки информации. Директор Федерального бюро расследований был подчинен директору ЦРУ, который по должности является главой разведки в целом. Если раньше сотрудники ЦРУ, чья сфера действий по закону 1947 года — заграничные операции, действовали внутри страны с оглядкой, то теперь они получили карт-бланш на шпионаж за американцами. На всякий случай министра юстиции вывели из созданной в рамках Совета национальной безопасности межведомственной группы по разведке. Министр юстиции отвечает за соблюдение законности, следовательно, ему там нечего делать.

Несколько лет Нэд Олдмонт вел свое маленькое расследование. К его глубокому сожалению, из компьютера ЦРУ ничего больше не удалось вытянуть относительно смерти брата. Зато он узнал многое другое, в частности детали провалившейся операции “Лазарус” и план новой террористической акции, на которую а Лэнгли возлагали немалые надежды; ее результаты должны были сказаться на политической обстановке в Юго-Восточной Азии в целом.

Таких операций немало было на счету ЦРУ, некоторые из них удавались, большинство нет, но неудачи Лэнгли не смущали: вместо провалившихся агентов готовили новых, благо в деньгах и оружии ЦРУ недостатка не испытывало.

Провалов у ЦРУ было значительно больше, чем удач. Кому-кому, а Олдмонту это было хорошо известно. В Форт-Миде не без злорадства наблюдали, как бесславно заканчивались тщательно подготовленные операции, которые дорого обходились американскому налогоплательщику.