Подобное поведение свойственно не только человеку, но и животным. Джеральд Даррелл в одной из своих книг рассказал о том, как в какой-то из латиноамериканских стран он собрал довольно большую коллекцию животных, но не смог вывезти ее, поскольку в стране произошел военный переворот, и речь шла только о том, чтобы самим выбраться оттуда.

В ожидании самолета Даррелл открыл клетки и выпустил животных на волю. И, как не странно, животные, достаточно долго пробывшие в неволе и привыкшие к уходу и регулярной кормежке, упорно отказывались от свободы, и снова и снова возвращались в свою тюрьму, не желая расставаться с удобным и безопасным существованием.

Даже вступив в связь со мной, пусть только с целью завести ребенка, Галя не подумала выйти из своего мира навстречу новому любовнику, попытаться увидеть мир его глазами, нет, она дала своему избраннику «право на меня, на вторжение в мой мир», видимо считая, что это — особая и уникальная привилегия.

В таком случае не удивительно, что после года общения она «ничего не знает о своем избраннике, кроме его рассказов обо всем и ни о чем». Трудно поверить, что «человек, умеющий думать» за год знакомства не способен ничего узнать о своем партнере, тем более, что я, по натуре открытый к общению, не делал из своей жизни и мировоззрения особых тайн.

Подобное заявление лишний раз доказывает, что человек, погруженный в собственный замкнутый мир, реально не способен общаться, поскольку все его внимание и силы затрачиваются на поддержание своего внутреннего мира, на постоянное подтверждение своей правоты и подавление той части личности, которая отказывается эту правоту признать, на нескончаемое копание в собственных внутренних противоречиях, которое становиться делом исключительной важности и которое не заканчивается никогда, обеспечивая человеку не очень занимательное, но все-таки занятие, подобное нетрудной и отвлекающей от мыслей работе заключенных в тюрьме.

Чем более искажена модель мира, чем больше в ней заключено внутренних конфликтов, тем больше энергии и сил требуется человеку для ее поддержания, и у него просто не остается возможности поддерживать гармоничный и плодотворный контакт с внешним миром и окружающими людьми.

Продолжим чтение дневника.

«Февраль — мой месяц. Трудный, непонятный, резкий и ясноокий, и хмурый, обещающий и ненадежный — все, что хочешь, встретишь в нем. А самое главное — все об этом знают, и принимают его таким, и готовятся к встрече с ним вот таким. Никому не дает покоя, и сам ни на час не останавливается на одном уровне. Странно, неужели все, родившиеся в этом месяце, такие?

И все-таки мне не нравится, что я не знаю своего нового друга, плохо знаю. Это часто приводит к мысли, что меня обманывают. Трудно так сразу менять свои принципы. Никогда не шла даже на откровенный разговор не узнав, не поняв человека. А здесь все иначе. Поддалась обаянию теории тантра. А кроме того, уже год вынашиваю мысль о ребенке.

Но если уже добилась своего, зачем мне теперь этот человек? Я его терпела, когда еще не достигла основной цели. А теперь почему терплю? Перестраховка? А вдруг еще раз пригодится? А если нет?

Глупый он. Думает, что я к нему привязалась, что он мне нужен, что вообще у меня к нему чувства есть. Ничего нет. И даже он мне надоел. Его упорная повторяемость. И еще, — это наверное самое главное, — мне не нравится, что он в доме уже не гость, и не хозяин, и не квартирант, и не любовник. Теперь он от меня ждет чего-то. Чего? И должна ли я ему? За что? В общем, не нужен он мне.

Когда-то он мне сказал: „уйду, как только ты скажешь“.