– Но чем шантажировала? О чем могла идти речь в судовом журнале?

– Вот об этом и нужно завтра спросить Ньюгорда. Ради того мы до него и добирались – что бы ни воображала Кэри.

И тут дизель заглох.

Средь голых черных скал угасло эхо, и в наступившей гулкой тишине слышался только плеск волн о корпус замедлявшего ход баркаса.

Дэвид смущенно кашлянул.

– Я ничего не трогал...

Кэри вскочила.

– Топливо должно было хватить, я уверена. – Она посветила фонарем на приборную доску. – Ну конечно.

– Может быть, я что-то не так сделал? – спросил Дэвид.

– Да нет же, – отмахнулся Вилли. – Мотор либо работает, либо нет. Осталось только выяснить, почему он не работает. Он снял кожух и посветил в моторный отсек.

Я заглянул через его плечо и увидел заржавленный и закопченный двигатель с множеством каких-то трубок. Вилли нажал кнопку стартера, дизель пару раз чихнул и умолк.

– Как вы думаете, в чем дело? – спросил его Дэвид.

Вилли огорченно хмыкнул.

– Наверное, что-то с подачей топлива. Обычная история. – Он снова безуспешно попытался завести мотор.

– Топливный насос? – предположил я, вспомнив запись в судовом журнале "Скади".

Вилли покосился на меня.

– Только бы не это. О, Господи...

– Может быть, пока выключить свет, чтобы не посадить аккумулятор?

– Ну, я не думаю...

Тут дверь надстройки рывком распахнулась, и как медведь из берлоги вывалился Ньюгорд.

– Почему стоит машина?

Через пять минут при свете закрепленного на крыше каюты фонаря они втроем уже вовсю разбирали дизель, обмениваясь многозначительными хмыканьями и односложными репликами. Мы с Кэри сидели у бесполезного теперь руля и негромко беседовали, уписывая бутерброды.

– Почему он проснулся? – спросила она.

– Из-за того, что заглох дизель. Он так привык к жизни на судне с работающими машинами, что просыпается от тишины.

Если он начал плавать в шестнадцать, а ушел на пенсию в шестьдесят, то большую часть жизни спал только под гул судовых машин.

Я перегнулся за борт и спросил:

– Мы можем сесть на рифы?

– Пока что нет. До ближайшей каменной гряды оставалось ярдов двести.

– А если бросить якорь?

– До дна здесь примерно столько же.

Я невольно представил себя сидящим на верхушке черной прозрачной колонны такой высоты и почувствовал, как по спине пробежала дрожь. Действительно, на катере не было каната или цепи длиннее пятидесяти футов.

Кэри тихонько заметила:

– Дэвид – хороший парнишка. Он рассказал мне, что его отца убили. Я ничего не знала. Понимаю, почему вам нужно кое-что выяснить у герра Ньюгорда, но...

– Я поведу себя с ним как можно деликатнее.

Или, по крайней мере, постараюсь, чтобы ее при этом не было.

Тут Ньюгорд с торжествующим воплем вскочил, держа в руке что-то черное, бесформенное и мокрое. Швырнув это за борт, он снова полез в каюту.

– Что это было? – спросил я Вилли.

– Бумажный топливный фильтр. Полностью засорился. Он полез искать в каюте запасной. Если не найдет...

Вилли огляделся, но нигде не было ни огонька, никаких признаков присутствия человека.

– Тогда нам предстоит долгая и холодная ночь.

Из каюты выбрался Ньюгорд, размахивая какой-то картонкой и вселяя надежду, что так не будет. Через несколько минут фильтр уже поставили на место и Ньюгорд знаками попросил Вилли нажать кнопку стартера.