С уходом Корешкова процесс регистрации не приостановился. Вскоре семья Маховиковых прошла таможенный, затем паспортный контроль и очутилась вместе с другими пассажирами в накопителе, где битый час ждали посадки на самолет с эмблемой английской авиакомпании. Он уже был виден через стекло — покорно стоял у конца «кишки», по которой пойдут люди. И вот наконец объявлена долгожданная посадка.

У Маховиковых были четыре места в семнадцатом ряду — три по одну сторону прохода и одно, туда сел Сергей Петрович, по другую. Зинаида Олеговна следила за тем, чтобы возбудившиеся перед предстоящим путешествием дети шалили как можно меньше. Она даже поменялась местами с Артемом, который сначала сидел между мамой и сестрой и мешал Маше смотреть в иллюминатор. Хотел занять ее место.

Наконец прозвучала просьба пристегнуть ремни и выпрямить спинки кресел. Самолет загудел, словно норовистый зверь, медленно вырулил на взлетную полосу. Гудение нарастало с каждым мгновением, и вот оно достигло своего апогея, самолет задрожал, начал разгоняться и вскоре взмыл в небесную высь.

Глава 2 ЗАГАДОЧНАЯ РУССКАЯ ДУША

Двадцать с лишним лет назад родители Андрея Корешкова, он тогда учился в седьмом классе, погибли в автомобильной катастрофе, и с тех пор мальчика воспитывали две бабушки — Елизавета Львовна и Евдокия Дмитриевна.

Формально родной бабушкой была только одна из них, Елизавета Львовна. Евдокия Дмитриевна — ее двоюродная сестра, личная жизнь которой сложилась неудачно. У нее никогда не было собственной семьи, поэтому свои нерастраченные чувства добрейшая женщина направляла на разного ранга родственников. Все у нее складывалось не слава богу и в профессиональном отношении. Особой карьеры на работе не сделала. Евдокия Дмитриевна всю жизнь проработала в химической лаборатории, чья деятельность была связана с изготовлением новых образцов спичек. Хорошим жильем тоже не обзавелась, имела комнату в Черемушках, в многонаселенной квартире, где соседи были шумные и пьющие. Лишний раз там находиться — радости мало, поэтому при случае охотно ездила по гостям. Так постепенно получилось, что больше других сблизилась она со своей ровесницей Елизаветой Львовной, обладательницей просторной квартиры, и когда обе остались одинокими, то съехались и стали жить вместе. Все ж веселей.

Елизавета Львовна, баба Лиза, осталась одна после ранней потери мужа, крупного партийного работника, который в пятьдесят лет скончался от обширного инфаркта. Вскоре за этой трагедией последовала другая — в автомобильной катастрофе погибли сын и невестка, родители Андрея. Что же касается работы, то в своем деле она была весьма успешным человеком, известным геологом. В молодости помоталась по экспедициям, работала «в поле», многие известные нынче месторождения открыты с ее легкой руки. Когда стала тяжеловато переносить спартанские условия в экспедициях, перешла сначала на научную, а потом на административную работу — руководила отделом в союзном, а потом в российском Министерстве геологии. У Елизаветы Львовны — тьма тьмущая научных трудов, до сих пор в специализированной литературе мелькают ссылки на ее публикации, иногда коллеги по-прежнему обращаются к ней за консультацией, однако подобных звонков становится, увы, все меньше и меньше. Прогресс во всех отраслях, в том числе и в геологии, идет быстрыми темпами, многие новации теперь являются для нее китайской грамотой, и порой трудно найти общий язык с молодыми геологами. Поэтому основную часть времени энергичная баба Лиза посвящала дому, так же, впрочем, как и баба Дуся, тоже большая аккуратистка. Перемыть всю посуду, вытереть пыль, расставить вещи по своим местам, вынести мусор — все это неукоснительно выполнялось каждый день. Только два раза в год, весной и осенью, вызывались из фирмы мойщики окон, а все остальное далеко не молодые женщины делали сами, даже пылесосили.