Внимательный читатель наверняка обратил внимание на то, что Джеймс Поттер уже разговаривал с Сириусом Блэком. Авторы осмелились взять на себя ответственность за пояснение этого таинственного случая.

В то время, когда Сириус отбывал свой срок в Азкабане он раскрутил патрулирующего дементора на еженедельную поставку марихуаны. Трава и вызванные ею галлюцинации помогали скоротать время в одиночной камере и безболезненно переносить постоянное присутствие стражей Азкабана. На двенадцатом году своего заключения поставка чудо-травы прекратились и у Блэка наступил абстинентный синдром в народе именуемой «ломкой». В один из таких грустных вечеров посреди его камеры неожиданно появился Джеймс Поттер и предложил помощь. В результате слаженной работы бывших Мародеров Сириус Блэк сумел выбраться из тюрьмы, не сказав на прощание «спасибо» своим сильным и вполне материальным галлюцинациям, которые походя вырубили парочку стражей и открыли все возможные двери на пути Блэка. Но воровская гордость Сириуса не спасовала перед рискованной ситуацией. Уже выходя из здания Азкабана на аппарационную площадку, он заглянул в кабинет нового начальства и обнес его полностью. Возможно, на имущество родного брата у него и не поднялась бы рука (хотя в этом Авторы и самые внимательные читатели, скорее всего не уверены), а вот на вещички нового начальника вполне. В том числе в список его приобретений вошли несколько секретных документов и четыре артефакта, о наличии которых вор еще был не в курсе. Конфискованные у преступников артефакты, как и мелкий воришка, сумевший каким-то чудом сбежать из тюрьмы, мало интересовали нового начальника Азкабана. Но вот исчезновение секретных документов, вероятно, слишком огорчили Корнелиуса Фаджа, раз на поиски простого беглого мошенника он бросил всех свои сотрудников, практически оставив без охраны неприступные стены тюрьмы.

Глава 3

Примерно в то время, когда Гарри Поттер повторно лежал в Больничном крыле и мирно спал накаченный по брови успокаивающей настойкой, разбавленной в пропорции один к одному знаменитым галлюциногенным компотом мадам Помфри, Драко Малфой сидел на кровати в своей комнате в подземельях Хогвартса и старательно думал. Нужно отметить, что сие действие получалось у него гораздо лучше, чем у его родного отца.

Думал он о такой животрепещущей теме для ученика четвертого курса, какой, безусловно, является тема осознания своей сексуальной ориентации. Некоторые, если не сказать, что большинство студентов не думали над такой темой, а решали экспериментально, практично подходя к этому делу. Младший же Малфой был одним из самых скромных учеников Хогварста, и его скромность мешала ему действовать более активно. Хотя, не будем лукавить. Просто гены любимого папы все-таки сыграли свою роль в формировании ребенка как личности. Поэтому он подходил к каждому вопросу теоретически, предпочитая все проблемы решать сначала один на один с собой.

Дело в том, что Драко Малфой никак не мог определиться, кто же его больше привлекают: юноши или девушки. Иногда его посещали мысли, что ни те, ни другие не могут привлекать его вообще. Ну, кто достоин, быть рядом с таким совершенством, каким представлялся самому себе наследник Малфоев? Внимательный читатель, скорее всего, задаст себе вопрос о том, почему у Драко Малфоя была отдельная спальня в Хогвартсе и откуда в его голове возникли такие вопросы. На первый вопрос Авторы затрудняются дать вразумительный ответ, просто так получилось. То ли после распределения еще на первом курсе в суматохе про Малфоя все забыли и места в общей спальне для мальчиков ему не приготовили, поэтому пришлось отдавать ему давно пустующий чулан, наскоро убрав оттуда пыль и быстренько поставив кровать и стол. То ли в то время как Люциус Малфой еще не был разведен и занимал достаточно высокое положение в обществе, директор Дамблдор захотел сделать приятное такому щедрому спонсору, и выделил для его сына отдельную спальню, а потом просто забыл про этот порыв.