— Это делает нас близкими лишь в интимном плане, Мерси, ничего больше.

Я натянуто улыбнулась.

— Ты понимаешь, что твоя стратегия не работает?

Он приподнял бровь.

— И почему ты так считаешь?

— Потому что ты не холодный и не бесчувственный, Дэймон, и рано или поздно появиться та, кто сломает барьер, который ты воздвиг вокруг своего сердца.

— Я из старинного рода муэрте, которые теряли свои головы, но не сердца. Я думаю, что не отличаюсь от них.

— Тогда ты врешь самому себе. Ты — не твои предки.

— А ты, — сказал он спокойно, — стараешься разглядеть что-то большее в моих действиях. Я не влюблюсь, Мерси, не смотря на огромное притяжение между нами.

Я насмешливо фыркнула.

— Не бойся. Я не питаю иллюзий на счет нас. Ты отлично объяснил свою позицию относительно драманов и их полезности.

— Это не потому, что ты драман. — Он потянулся, схватил мою руки и легонько сжал. — Я не вижу в тебе драмана. И не думаю, что когда-либо видел, поэтому я и удивился, когда ты сказала мне.

— Дело не в этом…

— В этом. Я не хочу, чтобы ты верила в то, что не является правдой.

— Тогда в чем твоя правда? — пробормотала я, неожиданно пожалев, что завязала этот разговор. Было не важно, кто из нас был прав, важно было то, что ничего не изменится. Волшебство, которое мы чувствуем, оказавшись вместе, близость и возможности не разовьются во что-то большее. Неважно, что он уйдет, и это, вероятно, ранит больше, чем мысли сейчас.

Потому что не важно, что он сказал, между нами что-то было. Что-то важное.

— Ты испугалась сегодня, когда увидела машину, да?

Я нахмурилась.

— Конечно, но…

— Так, — он оборвал меня, — представь, что ты встречаешься с таким страхом ежедневно. Представь, что живешь со мной и не знаешь, войду ли я в дверь в конце каждого дня.

— Если ты любишь кого-то, ты любишь его целиком. В том числе и то, кто он и чем занимается.

— Легко говорить, когда ты не переживаешь подобное ежедневно.

— Люди так живут.

— И из-за этого разрушается множество браков. Статистика.

— Разница между статистикой и тем, что мы обсуждаем, в двух простых словах — родственная душа. Когда ты встретишь ее, Дэймон, твой дракон ее не отпустит.

Это было правдой, когда дело касалось драконов, но не совсем. Дракон может встретить свою родственную душу, но это еще не значит, что он остепенится и возьмет на себя все обязательства по отношению к ней. Король моего клана живое тому доказательство. Он держит королеву рядом с собой, но отказывается уважать ее и сношается с любой женщиной, которую захочет. Я не могу его винить, потому что если бы не вольный характер короля, мой брат не появился бы на свет. И Трэй был тем единственным в моей жизни, без которого я не могла жить. Он был не только моим братом, но и моим защитником. Меня бы не было здесь сегодня, если бы он не спас меня годы назад, когда его сводный братец-идиот решил, что мне нужно научиться летать. Тогда я и получила один из этих чертовых шрамов: Трэй задел меня когтем, когда упал с неба и ухватил в дюйме от камней.

— Откуда ты знаешь, что я еще не встретил родственную душу? — спросил Дэймон спокойно. — Откуда ты знаешь, что я уже не покинул ее?

«Потому что ты бы мне так не отвечал, если бы ее встретил». Но я сдержала слова и просто сказала:

— Если это так, то ты дурак. И я не верю, что ты ее встретил.

Он криво улыбнулся.

— Еще одно твое резкое суждение.

— Но ведь это же правда?

— Частично.

Я приподняла бровь.

— То есть ты признаешь, что ты дурак?

— Нет.