Доминик открыла и протянула ему бутылку холодного лимонада. Андреас выпил ее залпом.

— Вкусно, — произнес он, пристально глядя на жену.

— Я подумала, что нам это не помешает.

— Мне нравится твое платье. Расцветка идеально гармонирует с цветом лица и волосами.

— Оно совсем простое.

— Потрясающее.

— Спасибо.

— Пол сказал, что ты прилетела в Грецию без багажа.

— Я купила кое-что на острове.

— Всего несколько вещей, — сухо заметил Андреас.

Она поняла, к чему он клонит, и едва не сказала, что собирается попросить родителей прислать ее одежду.

Доминик никогда не позволяла Андреасу сопровождать ее в походах по магазинам. Однажды она возвратила, не примерив, платье, которое он купил ей. Тогда она предпочитала скрывать худую фигуру и тонкие руки.

Муж любил проявлять щедрость, но Доминик лишила его возможности делать ей подарки. Удивительно, что он терпел ее так долго!

— Тебе нужно ехать в офис? — поинтересовалась она.

— Нет.

— Тогда давай отправимся за покупками в Колонаки.

Это был фешенебельный район в центре Афин, где располагались дорогие бутики, художественные галереи и роскошные рестораны. Она знала, что Андреас всегда мечтал повести ее туда. У него загорелись глаза:

— Заодно поедим там.

— Но прежде я хочу, чтобы ты помог мне выбрать туалеты.

По взгляду Андреаса Доминик поняла, что предложение ему понравилось. После разговора с врачом его тревога стихла. По крайней мере, на время.

Через два часа было решено, что выбранные ими платья, костюмы, юбки, жакеты и обувь доставят на следующий день. Никогда Доминик не занималась покупками с таким удовольствием.

Участие мужа в ее жизни было внове для нее, и она намеревалась закрепить эту традицию. А еще нужно наладить отношения с его родителями.

За едой она упомянула о них.

— Я знаю, что ты очень занят, но, быть может, мы сможем как-нибудь пригласить твоих родителей на ужин?

Андреас замер, и Доминик поняла, что удивила его.

— В пятницу у меня свободный вечер. Я позвоню им и договорюсь.

— Это было бы чудесно. Я хочу лучше узнать их. Когда ты познакомил нас, они еще не пришли в себя после смерти Марис, но мне следовало приложить больше усилий, чтобы сблизиться с ними. Беда в том, что я никак не могла выбрать подходящее время.

— Его вовсе не было.

Андреас сказал правду. Угроза суда мешала ей думать о чем-то другом.

Доминик посмотрела ему в глаза:

— Ты думаешь, они придут?

— Конечно.

— Даже если считают, что я — лишь видимость жены?

— Ты ошибаешься, — заявил Андреас непререкаемым тоном, какой он обычно использовал для деловых разговоров по телефону.

Доминик не удержалась от грустной улыбки.

— Так думают все родители, когда кто-нибудь причиняет боль их ребенку. Я не поддержала тебя на суде, следовательно, предала тебя, и в результате их тоже. Мне бы надо загладить свою вину.

Она инстинктивно чувствовала, что их брак не будет счастливым, если отец и мать Андреаса не примут ее.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Больше всего на свете. Мои мать и отец очень тепло относятся к тебе. Надеюсь, когда-нибудь твои родители тоже полюбят меня.

В ответ он поджал губы:

— Если ты хочешь сказать, что обвинение в супружеской неверности не изменило мнения мистера и миссис Эйнсли обо мне, я тебе не поверю.

— Они никогда не критиковали тебя. Ни разу. Они не забыли, как ты отнесся ко мне после несчастного случая, и отказываются верить в твою измену.

Андреас помолчал.

— Я тоже всегда восхищался ими.