Кот растерянно заозиралась. Лаура исчезла. В комнате никого не было.

Сквозь стук собственного сердца, сквозь частое хриплое дыхание она уловила далекий металлический лязг цепи, которой были скованы наручники на руках и лодыжках Лауры. Он раздавался даже не в коридоре, а где-то еще дальше. Где-то...

Не думая об опасности, Кот бросилась в коридор и подбежала к перилам балюстрады, нависавшей над прихожей.

Убийца, едва освещенный проникавшим из коридора второго этажа светом, как раз выходил на крыльцо сквозь распахнутую парадную дверь. Он нес на руках небрежно завернутую в простыню Лауру. Одна ее рука безвольно повисла, голова запрокинулась набок, а лицо скрывали рассыпавшиеся золотистые волосы. Девушка не пыталась оказать никакого сопротивления, и Кот подумала, что она, скорее всего, без сознания.

Должно быть, они разминулись. Должно быть, Котай проходила по коридору мимо лестницы как раз в тот момент, когда убийца со своей страшной ношей спускался по темным ступеням. Она так спешила добраться до комнаты Лауры, так сосредоточилась на предстоящей битве, что не почувствовала его близости, не услышала хотя металлические звенья цепи должны были позвякивать при каждом его шаге.

Очевидно, убийца и сам производил достаточно шума, раз не услышал за ним шагов Кот.

Инстинкт подсказал Кот воспользоваться черной лестницей, и она хорошо сделала, что послушалась. Если бы она выбрала этот путь, то столкнулась бы с убийцей прямо на ступенях. Он бросил бы в нее тело Лауры и, когда они вместе покатились бы вниз, без труда нагнал бы обеих в прихожей, выбил нож из ее руки — если бы, конечно, она не потеряла его во время падения, что было более чем вероятно — и набросился на нее там, где она упала.

Но Кот не могла позволить ему увезти Лауру.

Опасаясь, что страх снова парализует ее волю, если она станет раздумывать о сложившейся ситуации, Кот бесстрашно спускалась по ступенькам. Если бы ей удалось застать убийцу врасплох и вонзить ему нож в спину, Лаура получила бы шанс на спасение.

И Кот способна была ее спасти. Не время и не место быть щепетильной. Она могла бы воткнуть нож под левую лопатку и попытаться достать до сердца, могла пробить легкое и, вырвав клинок из раны, ударить снова, с наслаждением прислушиваясь к тому, как мерзкий сукин, сын станет молить о пощаде.

Она будет резать и колоть его до тех пор, пока он не затихнет навсегда.

Правда, Кот еще никогда не совершала ничего подобного. За всю свою жизнь она никому не сделала больно, но сейчас была полна решимости убить, потому что боялась за Лауру, потому что ее начинало тошнить при мысли о том, что она может предать подругу, и еще потому, что она от рождения была мстящей машиной — человеческим существом.

В темной прихожей у подножья лестницы Кот заставила себя быть предельно осторожной, чтобы овальная шерстяная циновка снова не подвела ее. Но все обошлось, и Кот беспрепятственно достигла входной двери.

Нож она больше не держала перед собой, а опустила вниз, к бедру. Если убийца услышит ее шаги и повернется, она сможет нанести удар снизу вверх, ниже тела ауры, которую он держал на руках, — прямо в мягкий, уязвимый живот. Подобный сценарий показался Кот даже более удачным, потому что при ударе в спину клинок мог отклониться, наткнувшись на лопатку или ребро, а мог и вовсе сломаться, если она попадет в позвоночник. Нет, если уж бить, то в мягкое, но прежде она кажется лицом к лицу с убийцей и заглянет ему в глаза. Не заставит ли это ее промедлить? Но ведь он должен получить свое, этот ублюдок!..

Кот подумала о Саре Темплтон, скорчившейся на полу в душевой, вспомнила, как барабанят по ее обнаженному беззащитному телу струи холодной воды.