— Надеюсь, теперь ты доберешься домой без приключений. Спокойной…

— Энтони, — выдохнула Летиция, — ты ведь так не думаешь?

Он поднял бровь и многозначительно посмотрел на платок, в который куталась Легация. Та почувствовала, что ее щеки заливает румянец.

— Насчет социального положения и всего такого. Это… — Она остановилась и сглотнула. — Это было…

— Не думаю, что ты выбрала подходящее место и время, — прервал ее Энтони и нетерпеливо оглянулся. — Если так уж хочешь объясниться, поехали ко мне — по крайней мере, там удобнее, чем на дороге.

— Нет… — Тут презрение, вспыхнувшее в глазах Энтони, отчасти вернуло Летиции самообладание. — Однако если согласишься заехать ко мне и выпить со мной чашку кофе, я попробую…

— Летиция, помнишь наш первый обед? Ты приняла мое приглашение только потому, что хотела загладить нанесенную твоей матерью обиду, — напомнил ей Энтони.

Она поджала губы, глядя ему в глаза. Затем выключила фонарик и вернула его Энтони.

— Мое приглашение остается в силе, Энтони Симмонс, — отрубила она. — Хочешь — приезжай, не хочешь — не приезжай, дело твое.

Затем пожала плечами, села в машину и уехала, оставив Энтони стоять на обочине.

Летиция сварила кофе и отнесла его на подносе в гостиную вместе с тарелкой печенья, когда появился Энтони — через десять минут после нее.

— Заходи, — пригласила она, открывая дверь позднему гостю. — Кстати, я забыла поблагодарить тебя за колесо. Я бы не сменила его ни за что на свете, как ты справедливо заметил. — И выразительно развела руками.

— Если с тобой еще когда-нибудь такое случится, запрись в машине и жди полиции.

— Спасибо за совет. Входи же, — сказала Летиция. — Кофе готов.

Энтони последовал за ней в гостиную, на мгновение остановившись на пороге, словно заново знакомясь с комнатой. Ничего не изменилось. Потом сел напротив Летиции в кресло и молчал, пока хозяйка разливала кофе. От печенья он отказался.

— Как ты? — спросила Летиция, посмотрев на него.

Он повел плечами.

— Прекрасно, спасибо. А ты?

— То же самое. Работаю — как обычно. А как… как твои лошади и «Пинк-велвет»?

Энтони не ответил. Хотя он сидел в расслабленной позе, глаза его смотрели жестко. Летиции почудилось, будто этот взгляд пронизывает ее насквозь. Энтони, казалось, удивлялся, как может она говорить о пустяках, когда они были близки друг другу, как только могут быть близки люди.

И этот взгляд напоминал о наслаждении, которое дарили ей объятия и ласки Энтони…

— Ладно, — еле слышно проговорила Летиция, отчаянно пытаясь забыть о том, что осталось в прошлом. — Хватит банальностей. Я ушла, потому…

Она сделала паузу и посмотрела на своего собеседника. А затем поставила свою чашку с кофе на стол — так сильно у нее дрожали руки. Летиция поняла, что не в состоянии объясниться с Энтони начистоту сейчас, так же как и тогда. Разве втолкуешь мужчине, что хочешь выйти за него замуж и рожать ему детей, а не просто спать с ним, не выворачивая на изнанку собственную душу и не причиняя себе мучительной боли? И почему Энтони не догадывается об этом — хотя, кажется, знает о ней все?

— Потому что… — Летиция сглотнула. — Хотя у нас все шло очень хорошо… нам нужно было расстаться. Мой бизнес процветает, но настал критический момент, мне следовало собраться, сосредоточиться, отдать все свое внимание… С тобой это никак не связано.