Он резко обернулся – Степанков возник будто из-под земли, в темном костюме, застегнутый на все пуговицы, неприступный и деловитый как министр. «Откуда он взялся? – недовольно подумал Глумов. – Должно быть, вошел сразу за мной. Забавно – я не доверяю ему, а он не доверяет мне, и ходим вокруг друг друга, как два кота в палисаднике. Вроде и драться не из-за чего, но и до взаимопонимания далеко».

– Здравствуй, Володя! – сказал он, приподнимаясь. – Я даже не заметил, как ты вошел.

– Здравствуй, Глумов! – небрежно ответил Степанков, чрезвычайно довольный. – Я всегда оказываюсь в нужном месте в нужное время. Учти это на всякий случай.

– Я обязательно учту, – сказал Глумов. – Присаживайся.

– Спасибо. – Степанков сел, поддернув на коленях брюки. – Что за странная причуда – выбрать этот кабак? У тебя с ним связаны какие-то воспоминания?

– Какие могут быть воспоминания? – сдержанно отозвался Глумов. – Когда я здесь жил, этого кабака и в помине не было. Просто попался на глаза.

– Паршивая забегаловка, – выпятив нижнюю губу, заявил Степанков. – Если выберу время, я покажу тебе, куда стоит ходить. Сейчас в Москве есть возможность прилично отдохнуть.

– По правде говоря, об отдыхе я пока не думал, – натянуто улыбнулся Глумов. – И сюда попал совершенно случайно – я же сказал.

Официантка с ямочками на щеках принесла пива и осведомилась, не нужно ли еще чего-нибудь.

– Все, свободна! – сурово сказал Степанков. – Понадобится – позовем.

Глумов покрутил головой.

– Строг ты стал! – заметил он. – А девочка, между прочим, хорошенькая. Зря ты ее так.

– А говоришь, что тебе не до отдыха! – осуждающе сказал Степанков. – Такой же ты бабник и остался, Глумов, каким был. А в нашем возрасте по-другому нужно. Пожестче пора быть, посолиднее. На чепуху не отвлекаться.

Глумов выслушал его, лениво отхлебнул пиво. Пиво было хорошее – свежее и в меру холодное.

– Мне кажется, это разные вещи, – сказал он. – Женщины – это не чепуха.

– А что же это? – презрительно прищурился Степанков. – Моя бы воля, я бы этих…

Он хотел сказать что-то резкое, но вовремя остановился и опять принял невозмутимо-деловой вид.

– Ладно, – заявил он после короткой паузы. – Время дорого. О чем ты хотел со мной поговорить?

Глумов подумал, что после стольких лет разлуки у обоих, наверное, нашлось бы о чем поговорить, но понял, что для Степанкова все это не имеет ни малейшего значения. И вообще, он, похоже, старался забыть, что было в прошлом. Ну что ж, в этом имелся смысл.

– У меня к тебе серьезное дело, Володя, – сказал Глумов, подавляя в себе желание назвать Степанкова по старой привычке Кенарем. – Времена действительно изменились. Оказалось, что я здесь уже никого не знаю. Как в чужой город попал, честное слово! А мне нужно срочно провернуть одну аферу. Паспорт мне нужен! Хороший, надежный паспорт. Такой, чтобы я мог достать его из широких штанин и сказать – читайте, завидуйте! За ценой не постою – деньги у меня есть.

Степанков с бесстрастным лицом смотрел себе под ноги и слушал. К пиву он так и не притронулся. «Черт его знает, как он изменился, – невольно подумал про себя Глумов, разглядывая заплывшую щеку бывшего дружка. – Если бы лет десять назад мне сказали, что Кенарь превратится в такого жлоба, я лопнул бы со смеху.