– Библиотека пойдет вам на пользу, – сказала она, крепко пристегивая нас на заднем сиденье машины. – Может, даже чему-нибудь научитесь.

Отъезжая, мы бросили прощальный взгляд на наш дом. Донни скакал по подоконнику в спальне, разыгрывая специально для нас небольшой спектакль.

Он накарябал у себя на футболке слово «Картошка» и строил рожи стоявшей на оконном карнизе маленькой фигурке. У меня аж сердце подпрыгнуло. Это был Супермен. Донни кривлялся все более яростно, пока не ухватил мою несчастную игрушку за ноги и не принялся дубасить ею по карнизу.

– Нет, – пискнул я. – Останови машину! Донни убивает Супермена!

Мама рассмеялась.

– Ты в своем репертуаре, Билл. Убивает Супермена! Придумал бы что-нибудь получше.

Через окно было видно, как Берт и Эйч Пи бурно аплодируют, а Донни раскланивается.

Нас высадили у библиотеки.

– Я заберу вас по пути домой, когда встречу папу с работы.

Мы молча кивнули, поскольку перепугались так, что у нас отнялись языки.

Мама наставила на нас пальцы, словно воображаемые пистолеты.

– Постарайтесь не попасть под картофельный обстрел, ладно?

Хорошо ей шутить, но нам-то было не до смеха. Мы даже улыбку выдавить не сумели. Еще пожалеет, когда вернется и увидит наши разбитые гнилой картошкой лица.

– Давайте, быстро марш наверх. Я подожду здесь. Хочу убедиться, что вы не сбежите.

Каждый из нас про себя тоскливо взвыл. Мы-то планировали отсидеться за домом, но мама оказалась умнее, чем мы думали.

Мы с братом взобрались по бетонным ступенькам к дверям библиотеки, причем Марти погнал меня вперед. Вы, наверное, недоумеваете, с чего бы вдруг нам так бояться. Спорим, вы подозреваете, будто мы просто пара трусливых, бесхарактерных сосунков, которым лучше бы отправиться домой и заняться вышиванием собственных имен на носовых платочках. Но на самом деле это все потому, что вы верите, будто библиотеки – это такие счастливые интересные места, где добрые библиотекари по-настоящему любят детей. Может, в большинстве случаев так и есть, но только не в нашем. Здесь серьезные люди читали серьезные книги и никому не позволялось проявить даже намек на улыбку. За улыбку могли спустить с лестницы, за простой смешок – прямой наводкой окучить из картофелебойного ружья, а уж об участи тех, кто имел неосторожность засмеяться по-настоящему, за стены библиотеки даже слухи не просачивались. Вот куда нам предстояло попасть.

Из дверей библиотеки прямо на Марти вылетел маленький мальчик. Из глаз у него текли слезы, и его явно кто-то недавно оттаскал за шарф.

– Не ходите туда! – закричал он, вцепившись моему брату в свитер. – Ради бога, не делайте этого. Я всего на один день опоздал сдать «Пятеро на пике Контрабандистов». Всего на один день! И посмотрите, как она со мной обошлась!

С этими словами несчастный сбежал вниз, волоча за собой измятый шарф, и только лужица слез на крыльце осталась подтверждением того, что он нам не привиделся.

– Погоди! – попытались мы окликнуть его. – Расскажи, что с тобой сделала Картошка?

Но без толку. Парень нырнул в темное нутро родительской машины, и она умчала его в спасительную даль.

Перед входом в читальный зал имелась застекленная веранда. Стены ее покрывали плакаты, посвященные таким вещам, как книжные серии и конкурсы живописи. Без сомнения, очень познавательные. Мы долго и тщательно разглядывали плакаты. Все, что угодно, лишь бы оттянуть тот момент, когда нам придется ступить во мрак и двинуться прямо в лапы Мерфи-Картошки. Мы торчали там, пока мама не поднялась по лестнице и не постучала в окно. Выбора у нас не осталось.

Внутри библиотеки сбылись мои худшие опасения. Там не оказалось ничего, кроме книг.