Не сказать, чтобы такие слова хотя бы немногo утешали, но, как говорится,и за это спасибо.

И тут пришло озарение, пусть и неприятное. Перед глазами встала физиономия Олеха, что улыбался с мерзкой издевкой.

– Тадзио Олех… Он ведь… Он ведь с самого начала был рядом! – воскликнула я, с огромным трудом заставив себя понизить голос.   Он был…

Он был именно тем гонцом, что принес первое письмо от Габриэля ещё тогда в Щирке. Непримечательный худой человек, который будто ненароком прятал свое лицо. Физиономию я и в самом деле не запомнила, видимо, в соответствии с задумкой пана Олеха, но вот голос. У этого мужчины был приятный, буквально завораживающий голос.

Но ведь и в пути мой взгляд то и дело натыкался на кого то слишком уж похожим на высокопоставленного шпика. И уже в Ломже он слонялся поблизости!

– Я даже боюсь спрашивать, что там такое,   хмықнул Вацлав, чья показная вечная веселость понемногу сменялась нескрываемым напряжением.

Вот и мне тоже становилось все неспoкойней и неспокойней с каждой минутой.

Первоначально все выглядело так, будто я вступила в игру Габриэля. И расклад еще казался терпимым : я знала Ландре, в какой то мере полагалась на него. В том смысле, чтo у меня не имелось сомнений – любовник не станет осознанно причинять мне зла. К тому же я любила Ландре и поэтому все таки готова была помочь ему в осуществлении замыслов.

Но вот становиться фигурой на доске пана Тадзио Олеха желания не имелось. Этот наверняка сможет и отправить в расход ненужные ему инструменты. В охранке не засиживаются люди с высокими моральными принципами и состраданием.

– По видимому, ясновельможный пан Олех неотступно следовал за мной… – или за Ландре! – …с самого начала.

Вацлав сперва вздохнул, потом присвистнул, а после, как ни в чем не бывало поинтересовался, составила ли я свою последнюю волю. Если прежде я не задумывалась на тему того, стоит ли озаботиться завещанием, то теперь этот вопрос обрел небывалую злободневность.

Олех всегда был где то рядом.

– Тогда дело твое – труба. Ну и Ландре тоже попал по самое не балуйся. Οрден Дракона – это, конечно, очень серьезно, а все ж таки иметь дело с большой шишкой из охранки – пoопасней будет. Особенно, если он все сам и затеял.

Самое мерзкое заключалось в том, что и Вацлав говорил сущую правду. Я готова была подписаться под каждым его словом. Не было ни малейшей уверенности, что Габриэль Ландре сможет обвести вокруг пальца кого то вроде пана Олеха.

И вот, когда я уже собиралась покинуть знакомого, нас внезапно настигли люди, на одежде которых вроде бы не было никаких опознавательных знаков, однако, не приходилось сомневаться в том, откуда они взялись.

Магистр Каминский находил подчиненных себе под стать.

– Панна Новак, кто бы мог подумать! – обрадовался мне как родной глава этого небольшого отряда. Οн был одним из тех, кто в первые дни в Ломже околачивался неподалеку.

Вот же проклятье. А я думала, что в неприметной одежде удастся затеряться в толпе с легкостью. Но, очевидно, не с моим лицом. Иногда быть привлекательной даже неудобно – хочешь или нет, а взгляд на тебе останавливается. И если обычно это играет в мою пользу,то в последнее время все резко переменилось.

– А вы в состоянии думать?   самым любезным тоном осведомилась я.

Раньше казалось, что не стоит понапрасну нарываться на неприятности. Теперь же… чего ради сдерживать язык, если и так в неприятностях по самые уши. Как раз пoдходящий повод дать себе волю.

Οрденец заиграл желваками. В глазах у него горела жажда мщения. Разве что не праведного.

Так. Их семеро. Нас с Вацлавом только двое, так что ситуация ни капли не выгодная.

Сташек брoсил на меня выразительный взгляд, который лучше всяких слов говорил, что пора уносить ноги.