Я: «С Бертой тебе нравилось играть?»

Ганс: «Да, очень нравилось, а вот с Ольгой – нет. Знаешь, что сделала Ольга? Грета подарила мне бумажный мячик, а Ольга разорвала его на куски. Берта никогда бы так не сделала. С нею мне очень нравилось играть».

Я: «Ты видел пипиську Берты?»

Ганс: «Нет, но я видел пипиську лошади. Я часто заходил в стойла и видел их пиписьки».

Я: «И тебе стало интересно узнать, как выглядят пиписьки у Берты и у мамы?»

Ганс: «Да».

Пришлось напомнить ему его собственные жалобы – дескать, девочки в Гмундене норовили подглядеть, как он делает пи-пи.

Ганс: «Берта тоже всегда смотрела. (Говорит без обиды, даже с видимым удовольствием.) Очень часто. Я делал пи-пи в огороде, где росла редиска, а она стояла у калитки и смотрела».

Я: «А когда она делала пи-пи, ты смотрел?»

Ганс: «Она ходила в уборную».

Я: «Но тебе было интересно?»

Ганс: «Я ходил в уборную вместе с нею».

(Это соответствует действительности: хозяева нам рассказали, и я припомнил, что мы запретили Гансу впредь так поступать.)

Я: «Ты ей говорил, что хочешь пойти?»

Ганс: «Я ходил сам, а Берта мне разрешила. Это ведь не стыдно».

Я: «Тебе было бы приятно увидеть ее пипиську?»

Ганс: «Да, но я ее не видел».

Тогда я напомнил ему гмунденский сон об игре в фанты и спросил: «Тебе в Гмундене хотелось, чтобы Берта заставила тебя делать пи-пи?»

Ганс: «Я никогда ей не говорил».

Я: «А почему не говорил?»

Ганс: «Потому что не думал об этом. (Прерывает себя.) Если я обо всем напишу профессору, моя глупость скоро пройдет, правда?»

Я: «Почему тебе хотелось, чтобы Берта заставила тебя делать пи-пи?»

Ганс: «Не знаю. Потому что она смотрела на меня».

Я: «Ты воображал, как она кладет руку на твою пипиську?»

Ганс: «Да. (Отвлекается.) В Гмундене было очень весело. В огороде, где росла редиска, была песчаная куча, я там копал лопаткой».

(Это огород, где он делал пи-пи.)

Я: «А в Гмундене, когда ложился спать, ты трогал свою пипиську?»

Ганс: «Нет, еще нет. В Гмундене я так хорошо спал, что вообще об этом не думал. Только на старой квартире и теперь».

Я: «А Берта никогда не трогала руками твою пипиську?»

Ганс: «Нет, потому что я ее не просил».

Я: «А когда тебе этого хотелось?»

Ганс: «Кажется, один раз Гмундене».

Я: «Всего один раз?»

Ганс: «Ну, много раз».

Я: «Итак, она смотрела, как ты делаешь пи-пи. Может, ей было любопытно узнать, как ты это делаешь?»

Ганс: «Или узнать, как выглядит моя пиписька».

Я: «Но и тебе тоже было любопытно, верно? Ты подсматривал только за Бертой?»

Ганс: «За Бертой и Ольгой».

Я: «А еще за кем?»

Ганс: «Ни за кем».

Я: «По-моему, ты врешь. А как же мама?»

Ганс: «Ну, и за мамой, конечно».

Я: «Но теперь тебе больше не интересно, так? Ведь ты знаешь, как выглядит пиписька Ханны».

Ганс: «Но она же вырастет, правда?»

Я: «Да, конечно… Но когда вырастет, она все-таки будет отличаться от твоей».

Ганс: «Это я знаю. Он будет такой же, как сейчас, только больше».

Я: «В Гмундене ты подсматривал, как мама раздевается?»

Ганс: «Да.