— Если хочешь, считай это отсевом, — сухо улыбнулась Кассандра.

— Ладно. — Я вцепился в шею льва. — Понял. Теперь можешь все остановить.

Девушка рассмеялась:

— Карусель не останавливается. Доберись до следующего аттракциона. Иначе не слезешь.

Следующего? Этот бы пережить. Интересно, Квин тоже тут побывал? Ему бы понравилось. До смерти.

— Где мой брат?

Вместо ответа Кассандра потянула борова за уши. Животное повернуло голову, распахнуло пасть и впилось зубами в шею льву.

— Плохая свинка! — возмутилась девушка, но ясно было, что именно этого она и добивалась. Из-за моей спины показалась Мэгги. Вдруг баран встал на дыбы и сбросил ее. Мой лев рычал от боли, во все стороны летели щепки. Наконец он упал на землю, и я откатился как раз вовремя, чтобы увидеть, как боров поднял добычу и заглотил целиком.

— Выживает сильнейший, — подмигнула Кассандра. — Похоже, лев вовсе не царь зверей. — С этими словами она ускакала, а мы так и остались стоять на пути безумного родео.

— Нас затопчут! — крикнула Мэгги.

Уже не один всадник на моих глазах свалился в пыль. Что случится, если погибнешь тут? Просто конец поездки — или что похуже?

— Пошли отсюда! — Я схватил Мэгги за руку и принялся пробираться сквозь полчища животных. Нам как-то удалось обойти их всех. Я отвернулся, когда пурпурный крокодил заглотил всадника, а каштановый с золотом троянец заколол копьем другого. Наконец все чудовища остались позади. Мы стояли в высокой траве. Я едва держался на ногах, но мог бы бежать целую вечность, лишь бы выбраться отсюда.

— Стой! А Расс? — воскликнула Мэгги. Мы совсем о нем забыли.

Я обернулся, готовясь к худшему. Но друг тоже выбыл из гонки, хотя и не потерял скакуна. Он все еще восседал на гигантском павлине, который теперь несся по траве.

— Кто-нибудь! — орал Расс. — Снимите меня! — Несмотря на всю свою силу, он был беспомощен перед невероятной птицей.

Мы с Мэгги бросились к нему, как раз когда пташка добежала до края обрыва и потеряла равновесие. Они обрушились в овраг. Когда мы спустились следом, друг уже поднялся на ноги. Он остался цел, в отличие от павлина.

— Я разбил свою птицу. — Вокруг валялись щепки. Деревянная голова на шее уцелела и пыталась клевать колени Расса. Он брезгливо пнул ее.

Теперь, когда все закончилось, ноги у меня подогнулись, и я опустился на валун. Сидел и смотрел на свои руки, ноги, на землю вокруг, на валуны и ярко-красное небо. Ничего из того, что я испытывал до сегодняшнего дня, не подготовило меня к этому. Такого никак не могло происходить, но все казалось настоящим — и даже слишком. Все вокруг было преувеличенно реальным, как будто здесь существовало множество измерений, недоступных нам в обычной жизни. Происходящее было настолько непривычно, что я не знал, бояться или восхищаться.

Мэгги присела рядом:

— Как ты?

— Чего ты у него спрашиваешь? — подал голос Расс. — А я? У меня все болит! Я хочу домой! Я не подписывался ни на какую массовую галлюцинацию!

Но друг ошибался. Происходящее точно не было плодом нашего воображения. Наши органы чувств работали, а головы ясно соображали. Это мир свихнулся.

— Правила изменились, — сказал я. — Придется принять их к сведению. — Я встал. Ко мне уже возвращались силы, а измерения нового мира уже начали укладываться в голове. — Представьте, что мы учимся плавать. Когда я впервые оказался в воде, наверно, ощущения были такие же.

— То есть нам надо доплыть до конца?

— Мы или научимся правильно двигаться, или утонем.