Ева умолкла. Значит, уже обиделась.

Лепра грубо толкнул дверь.

— Послушай…

Но она не смотрела в его сторону. Она впилась взглядом во что-то в глубине комнаты. Лепра посмотрел туда же. На пороге комнаты стоял Фожер, совершенно невозмутимый, руки в карманах плаща.

— Прошу прощения, — сказал он. — Можно войти? Он вынул платок, обтер лоб, потом губы.

— Очень сожалею, что прервал вашу беседу. Ищешь свой галстук, малыш? Вот он.

Он подобрал галстук и бросил его Лепра, тот не стал его ловить.

— Что вам угодно? — спросила Ева.

— Мне… ровным счетом ничего, — ответил Фожер все так же спокойно. — Я вернулся к себе домой. Полагаю, я имею на это право. Допустим, я вдруг устал. Хлебнул лишнего, только и всего.

Он добродушно рассмеялся — в его добродушии не было наигрыша. Он и в самом деле искренне забавлялся.

— Вы простудитесь, дорогая, — весело заметил он. — По-моему, вы довольно легко одеты.

Он неторопливо приблизился к окну и закрыл его. Воспользовавшись этим, Ева встала и накинула халат.

— Подойди сюда, — сказала она Лепра. — Раз уж разговора не избежать, поговорим!

Фожер, стоя спиной к окну, внимательно разглядывал обоих. Глаза его были скрыты слишком тяжелыми веками.

— Ну так что? — начала Ева. — Вы хотели застигнуть нас врасплох. Застигли. Что дальше?.. Полагаю, вы не удивлены?

Фожер раскурил тонкую черную сигару.

— Нет, отчего же, удивлен, — ответил он. — И мне даже немного противно.

— Вспомните наши условия, — сказала Ева. — Полная свобода для обеих сторон.

— При соблюдении внешних приличий.

— Вы думаете, ваше поведение с этой Брюнстейн может кого-нибудь обмануть?

Они не повышали голоса, казалось, они обсуждают какое-то дело — оба уже давно понаторели в этих поединках не на жизнь, а на смерть. Они следили друг за другом, глаза в глаза, стараясь предвосхитить ложный выпад, удар противника. И при этом они восхищались друг другом, чувствуя, что силы их равны и ни один не даст пощады другому.

— Признайтесь, что вы своеобразным манером используете мое отсутствие! — снова заговорил Фожер.

— А вы своеобразным манером являетесь в мою спальню. Прошу вас бросить эту мерзость.

Фожер растер в пепельнице окурок сигары таким движением, словно двинул кого-то кулаком. Лепра схватил свой пиджак и шагнул к двери.

— Погоди, артист, — сказал Фожер. — Я вернулся из-за тебя.

Он пододвинул к себе стул и уселся на него верхом.

— Теперь вам обоим придется меня выслушать. Видите — я не сержусь. Я уже много недель наблюдаю за вами. Хочу помешать вам сделать глупость. Вы меня ненавидите. Это нетрудно заметить. Вы вбили себе в голову что-то там насчет того, что, не будь я помехой, вы могли бы быть счастливы…

— Чушь! — сказала Ева.

— Я человек дальновидный, — продолжал Фожер. — Я знаю вас лучше, чем вы сами себя знаете. Я вправил мозги стольким мужикам, которые воображали себя хитрыми, и стольким бабам, которые воображали себя неотразимыми. Так вот вы — хоть и неприятно это говорить — переживаете сейчас приступ молодости. Как же — великая страсть! А старина Фожер, бедняга — чего уж там, — стоит на дороге, путается под ногами… У тебя большие аппетиты, малыш Лепра!

— Долго это будет продолжаться? — спросила Ева.