Толчков больше не ощущалось. Но что-то впереди — там, куда они ехали, — заставило майора насторожиться. Какая-то… пелена. Вроде тумана. И что-то странное в ландшафте. Что-то странное. Очень. Только он не мог сообразить, что именно… И еще этот яркий, но какой-то вечерний в то же время, странный солнечный свет…

Кафе горело. Все целиком, как большая бочка с бензином. В огне то и дело что-то рвалось с громкими хлопками. Майор остановил машину чуть дальше, хотя понимал, что живых в кафе нет. Оставалось только надеяться, что их там и не было. Непонятно, что случилось. Самовозгорание? Напали какие-то бандиты? Или все-таки… все-таки бомба?

Он открыл дверь и вышел. Спереди, от уже близкого моста, за которым — рукой подать до штабной базы, дул ветер. Сырой и очень теплый. И еще этот ветер нес с собой странные звуки. Вроде бы человеческий голос, пронзительный и громкий… и за ним — какой-то фон, похожий на пустую несущую радиочастоту, вдруг вырвавшуюся из эфира и заполнившую весь мир. Кларенс застыл на месте, держась за дверцу машины и не спуская с дороги взгляда. Больше всего ему хотелось сесть за руль, закрыть дверцу, развернуться и уехать обратно, если честно. Но он стоял и ждал, потому что надо было разобраться до конца и потому что цель пути, безопасность, хотя бы относительная, была уже близко.

Дул ветер. Светило солнце — красное и огромное, оно висело остывающим диском металла над горами, склоны которых словно бы покрылись под этим светом бездонными черными трещинами. Вид этот отдавал потусторонностью. Инопланетностью.

Потом из-за поворота медленно вышел человек. Это он кричал по-грузински — что-то о собаке Амирани, это Кларенс разобрал теперь. Когда он прошел мимо машины, крича эти слова снова и снова, вытянув руки, в развевающейся под ветром черной рясе, майор Кларенс увидел, что вместо лица у него — жуткий ожог. Бело-красная вздутая маска, из которой несся заунывный голос.

— Папочка, что с ним? — пролепетала Джессика, когда майор сел в машину и хлопнул дверью. — Папочка, что с этим человеком? Папочка?!

— Молчи, дура! — рявкнул вдруг Томми, тяжело дыша. Джессика всхлипнула, но на самом деле замолчала. — Пап, это монах из монастыря. Из того, за поворотом у моста.

— Да. — Кларенс проверил под приборной доской крепление «беретты». — Попробуем немного вперед. Сидите тихо. Мы уже почти приехали.

«Лада» поползла прямо по дороге чуть быстрей обычного пешехода.

«Там был взрыв, — думал майор. — Томми прав. Русские что-то сбросили. Наверное, на штабную базу. Но это не ядерный боеприпас. А что тогда? Что-то очень мощное. Новое оружие? Может быть. Надо ехать осторожно. Наверное, попало в монас…»

— Пап, — выдохнул Томми.

В ухо задышала Джессика — она подалась с заднего сиденья, очень сильно, почти удушающе обвила шею отца и прошептала:

— Мне страшно, папочка. Где дорога?

— Все в порядке, детка, все в порядке, — ответил майор, сжимая руль и не снимая окаменевшей ноги с педали газа. — Все в порядке… Пожалуйста, отпусти меня и сядь на место. Мне так трудно вести машину.

— Пап… — начал Томми, но Кларенс ответил ему негромко:

— Не сейчас. Ты пугаешь сестру. Подожди… — И, чуть повернув голову, положив ладонь на волосы Джессики, одними губами ответил сыну: — Я сам ничего не понимаю…

Глаза Томми сделались большими и потемнели. Но он кивнул и промолчал.