Он оставался в таком положении сто пятьдесят или двести ударов сердца, старательно внимая чужой беседе.

Разумеется, следовало держать в голове то, что представительница его народа может определить присутствие третьего даже при этих условиях. Потому он, словно бы случайно, даже не поленился выпустить полдесятка овец из загона, позволив им блеять рядом с собой. Если что, можно будет сделать вид, что они сами разбежались. А он их просто загоняет обратно.

* * *

— Хозяину стало интересно, — через какое-то время очень тихо шепчет Асем. — Я не сразу поняла. Овцы во-о-он в том дворе уже слишком долго на месте топчутся.

— Не понял, при чём тут хозяин?

— Так он всё это время с ними. Сколько, думаешь, уходит времени, чтоб вернуть пяток баранов обратно? — она насмешливо смотрит на меня.

— По баранам не знаю. Давай позовем Асыла сюда? — предлагаю. — Я бы не отказался от ещё одной головы, в таком-то разговоре. Тем более, он намного старше и опытнее; и может знать те вещи, которых не знаешь ты. Не говоря уже обо мне.

— Лучше тогда не его сюда звать, — хихикает моя собеседница. — А то неудобно получится: он же думает, что мы его не видим. Лучше пошли мы с тобой на тот двор, где пловом кормят?

— О, тут и плов сегодня дают?! — оживляюсь.

Мой пустой живот в этот момент издаёт красноречивую руладу.

— Жена Асыла успела с утра приготовить; до того, как они рассорились, — утвердительно опускает веки орчанка. — Ты разве запаха не чувствуешь? Именно пловом же пахнет, его ни с чем не перепутаешь. Кстати, богатый караван-сарай: углём топят, не чем-то другим, — походя замечает она, поднимаясь с песка. — Интересно, как у него дальше дела идти будут, без жены и сыновей…

— Вот вы сейчас мне это и расскажете, — раздаются хмурые слова владельца заведения именно с того места, на которое Асем указывала только что.

— Могу только позавидовать твоей способности видеть сквозь заборы и стены, — говорю ей в спину, поднимаясь следом за ней.

— Только расположимся мы в открытой беседке, вон там, — уверенно ведет нас в самый центр караван-сарая Асыл, будто бы ничего и не было.

— Самая середина постоялого двора же? Может, лучше наоборот, сядем где-то с краю?

— Как раз именно потому, что середина, нашего разговора никто и не разберет, — поясняет Асем, поскольку орк мои слова просто игнорирует. — Это хозяйское место в каждом постоялом дворе. Оно, с одной стороны, в центре; и с него видно абсолютно всё, что происходит в караван-сарае. Хозяину удобно. А с другой стороны, продумано и подобрано так, что дальше чем за три шага уже не слышно, о чём говорят внутри. Я же говорю, здесь богатый караван-сарай: чтобы место для такой беседки выбрать, специально шамана звать надо…

— Ты из какого рода? — заинтересованно спрашивает Асыл мою спутницу после этих слов.

Кажется, он уже пришел в себя после всего случившегося. И на конструктивные решения и разговоры стал способен.

* * *

Неожиданно для себя, Асыл очень быстро по уши втянулся в разговор девчонки с хуманом.

На каком-то этапе малый казан с пловом показал своё дно; и старый орк, недолго думая, сходил к очагу.

Вернувшись уже с большим казаном и бухнув его на стол:

— Вот. Всё равно все, кроме нас, уже поели.

Он успел заметить: человек явно голодал до этого дня. Пятнистый вначале съедал всё, что ему накладывала в тарелку Асем (ты смотри, и обычаи знает…). Затем начинал пить чай, пиалу за пиалой.