— Угу, у меня сильные феромоны, — покладисто вздохнула она. — Лучше б бог чем другим одарил по наследству от родителя. А с другой стороны, сиськами со своим мужиком дела точно не испортишь… Кстати. Тёмные, как ты говоришь, соратники этого ушастого энтузиаста уже обсуждают не тебя, а мои достоинства. Глядишь, обойдётся.

— Три текста одновременно? — Вадим вспыхнул пониманием.

— Угу. Плюс слух в наследство от сородичей нашей принцессы. Убойное сочетание. Раньше сама как-то не задумывалась, а вот теперь поди ж ты. Сплошные бонусы.

— Прошу прощения. — Светлый, терпеливо ожидающий окончания их разговора, подошёл ещё на полшага и теперь стоял практически вплотную к Вадиму. — Откуда у вас эта одежда?

Хуман нахмурился, остановил ушастого поднятой вверх ладонью и продолжил:

— Я могу сейчас, по обычаям людей, начать давать этим двоим дроу по ушам?

— За что?! — метиска удивилась так, что даже страх куда-то улетучился.

— Они обсуждают мою спутницу при мне и речь там явно не о твоём полилингвизме. Для любого нормального человека этого более чем достаточно, чтобы кое-что растолковать им вручную. Заодно решится и проблема светлого, — абсолютно серьёзно ответил товарищ. — Мне не нужно будет искать повод для своих действий: «Блондин попал под горячую руку, ему не повезло».

— Хочешь их всех тут перестрелять, что ли? — зевнула Хе, добросовестно отыгривая тёмную. — Из револьвера гнома?

— Не хочу. Но эти двое сами нарываются насчёт тебя и меня бесят, а третий лезет, куда не просят.

— И чем ты тогда будешь отличаться от гормонально развитых мужских сородичей нашей принцессы? Ну, с поправкой на вид деятельности.

— Эхх.

— Именно. К тому же! Пара тёмных болтает так, что ты бы их ни за что не понял, кабы не я. По эльфийским правилам если, они очень даже соблюдают вежливость: человеческое ухо этого диалекта не различит.

— Да ну?

— Да. Если б они хотели тебя оскорбить либо задеть, то говорили бы на всеобщем или на стандартном койне. А этот подвид языка — как раз для соблюдения деликатности в адрес чужаков.

— Я вас очень прошу мне ответить, — игнорируемый до сего момента светлый потерял терпение, закаменел лицом, а на его скулах заиграли желваки.

Вадим опять наморщил лоб и удивлённо бросил:

— Минуту! Слушай, а что это за диалект? Почему вдруг люди его не воспринимают?

— Интонация и тон имеют смыслоразличительную функцию. Вы не хаваете фишку на физиологическом уровне. Как с тремя синхронными текстами — мозги человеческие не позволяют. Прости, — она хихикнула и быстро поцеловала его в шею сбоку в качестве компенсации.

— И что? — хуман, похоже, решил разобраться в фундаментальной научной концепции не сходя с места. — Там, откуда я родом, таких языков тоже немало! Самый распространённый — у соседей, их полтора миллиарда человек. Четыре тона. Дальше на юг если проехать — будет язык на сотню миллионов, у него восемь тонов. Почему это местные люди вас вдруг не поймут?

— Этот пункт что, тебя сейчас волнует больше всего? — полукровка дисциплинированно удержала себя в руках усилием воли.

— Нет, но твой ушастый соплеменник пусть ещё позлится.

— Вот ты злой, хе-хе. А ещё регулярно бросаешь камни в огород дроу.

— Так надо. Почему?

— Пардон, — Хе взяла инициативу в свои руки и, как могла вежливо, улыбнулась светлому. — Ещё секунду. Пожалуйста. Мы разговариваем.