Посмотрела вниз, в глубину ночи, увидела золотое ожерелье на валуне, занимающем свое место в окружающем пространстве. Моя совиная память установила его нахождение в сетке улиц. Человеческое сознание слилось с совиным, растворилось в клетках бубо-бубо.

От голода острая боль пронзала желудок. Внизу что-то шевелилось, беззвучно топало четырьмя лапами, серое с белыми полосами. Крепко прижав крылья к туловищу, нырнула в ночь. Выпростав когти, врезалась в жертву. Сжала ее загибающимися вперед когтями. Впилась клювом в затылок, пробив позвоночник. Бездомная кошка. Сидя в тени, я ела, разрывая кровавую плоть когтями и клювом, пока в желудке не появилось приятное чувство насыщения. После превращения всегда так. Голод.  От кошки мало что осталось. Лапы, кости, череп.

Этот поздний ужин всколыхнул похороненную под кожей память о самой себе. Я люблю кошек…  Моя человеческая сущность оплакивала ее гибель. Затем переключилась на другую мысль. Карта. Да-а-а. Охота. На одного из  них. Я втянула в себя запах ночи, шум криков и стрельбы вдалеке: отвратительные человеческие запахи и звуки, мерзость их мира. Моторы и двигатели. Кошачья кровь. Взлетела вверх. Потоки воздуха в городе сбивали с толку, поднимались и опускались над зданиями, потревоженные неожиданным дуновением ветра с реки. Река.

Сделав вираж, я обнаружила ее, сияющую и пестрящую белыми барашками волн, гонимых усиливающимся бризом. Скоро будет дождь. Умение предсказывать погоду — врожденная способность, в генах любого хищника. Нагретый за день воздух помог мне подняться, теперь я парила высоко в небе. Внизу появилось шоссе — лента, усеянная движущимися огоньками, пересекала реку. Я полетела вдоль нее, удаляясь от города, следуя карте, хранящейся под кожей, в человеческой части меня. К месту, где вампиры хоронят своих мертвецов и исцеляют раненых.

ГЛАВА 18

Не теряем надежды на отпущение грехов

Высоко-высоко над землей луна посеребрила ночь, звезды сверкали миллионами огней, меня переполняла радость полета. Сердце отбивало бодрый, уверенный ритм. Широко расправив крылья, я парила в небе. Потоки воздуха ерошили перья, в желудке приятной тяжестью осела добыча, удовольствие будоражило кровь.

Мое внимание привлекла большая крыса, появившаяся из болотистой земли далеко внизу. Неплохой ужин, если ты голоден, — сгодится для кормления птенцов. Вблизи болота я заметила маленькое, покрытое побелкой здание в конце улицы, засыпанной дроблеными раковинами. Ведомая любопытством, я сложила крылья и ринулась вниз. Расправила их снова и сделала круг.

Открывшийся вид всколыхнул давние воспоминания. Я искала это место. На здании не был установлен крест, но стены поднимались высоко, крыша сводчатая, а увенчивающий ее острый шпиль пронзал небо. Кейти. Вампиры. Вспомнив, я спустилась ниже.

Узкие арочные окна сужались кверху — церковные окна из витражного стекла. Только без света. Темные. Вампирически темные. Белое здание построено давно из цемента, перемешанного с ракушками. Оно светилось, отражая лунный свет, несмотря на то что свет ни внутри, ни снаружи не горел.

Земля вокруг бывшей часовни усеяна белыми мраморными склепами, семейными мавзолеями, мерцающими в темноте. Они гнездились повсюду, небольшие домики для отошедших в мир иной или живых мертвецов. Кружась, спустилась пониже и заметила свет фар стекавшихся отовсюду машин. В старинном строении было по-прежнему темно.

Способность видеть в темноте и острый слух помогли мне досконально обследовать здание. Снизившись и поймав бриз, я парила над часовней: внутри горели свечи, освещая внутреннее пространство, дрожащими всполохами прорываясь сквозь арочные окна и отбрасывая приглушенные цвета на дорожку из белых раковин.