После долгих размышлений и без веской причины, ее ноги приняли слово «прогулка» близко к сердцу и сделали шаг-другой, которые привели ее к боковому входу. Кейт протянула руку, чтобы открыть дверь, и, обнаружив, что тяжелая панель уступает, она поддалась импульсу, который привел к порогу под предлогом «подготовки к похоронам».

Нет других причин приходить сюда. На самом деле, она не была в церкви с тех пор, как переехала в Колдвелл… только когда ездила домой, и родители тащили ее на службу. И она определенно не была католиком, все эти королевские традиции были не совместимы с полом из сосновых досок, побелкой, садовыми цветами на алтаре и прочими атрибутами простоты, к которым она привыкла и против которых восставала.

Внутри, она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. О, вау, здесь хорошо пахло… фимиамом, старой древесиной и пчелиным воском.

Она была, как выяснилось, в боковом вестибюле, и когда она прошла по полированному каменному полу, ее шаги эхом уходили в огромное пространство нефа. Каменные стены, казалось, поднимались на невообразимую высоту, арочный контрфорс в каждом своем изгибе напоминал крылья ангела, изображения святых отмечали углы и пролеты, приделы протянулись вдоль длинных стен до невероятного входа к красивому алтарю.

Так много скамей, выстроенных рядами по бокам от кроваво-красного прохода… и она представила на них людей, взрослых и детей, старшее поколение и подростков. Все стадии жизни…

– Здравствуйте.

Она чуть не поскользнулась на скользком мраморе.

– Ой! Простите.

Пожилой мужчина в грязно-зеленой форме привратника улыбнулся ей, убрав швабру в свою корзину на колесах. – Не извиняйтесь. Вам здесь рады.

– Я не католичка. – Она поморщилась. – В смысле…

– Это не важно. Здесь всем рады.

Она прокашлялась.

– Ну, я пришла сюда не для молитвы. Я больше не хожу в церковь. Эм, на самом деле, я… я должна принести некоторые картины Сисси Бартен. Ну, на похороны. Я подумала, было бы неплохо проверить все заранее.

– О, конечно. – Он передвинул ведро с дороги. – Ее семья давно ходит сюда… здесь соберется много народу. Думаю, вам лучше выставить их в нартексе. Там достаточно места для того, чтобы ее работы смогли увидеть. Вот сюда.

Когда он пошел от алтаря, она помедлила и оглянулась на распятого Иисуса на кресте, который был центром всего здания.

– Вы идете? – позвал он тихо. – Или хотите побыть немного в одиночестве?

– О, нет. Я в порядке. – Но она не обернулась. Не сдвинулась. – Я не католичка.

– Вы и не обязаны. – Когда она помедлила, он понизил голос. – Знаете, правда в том, что все едино.

– Что, простите?

Он наклонился и положил ладонь на ее руку… и, о, Боже, когда он прикоснулся к ней, ее наполнило что-то совершенно незнакомое… благодать, так бы выразились ее родители, трансцендентальное сияние, которое, предположительно, приходит с божественным откровением.

Но он был простым прислужником…

– Все едино. Вне зависимости от слов, все едино. – Он похлопал ее по руке. – Мне нужно заглянуть в кабинет на минутку. Я скоро вернусь и покажу, куда идти.

– Я в порядке.

– Я знаю. Посидите, впитайте в себя атмосферу. Я скоро вернусь.

Оставленная в одиночестве, она снова приказала своим ногам двигаться. Но вместо этого, в итоге она сделала, как он сказал… села, положила руки на колени и уставилась наверх, поверх лавок, на образ Христа и мощь перед ней.

В благодатной тишине, окружавшей ее, Кейт обнаружила, что действительно рада, что пришла сюда. Даже если она не собиралась.

Кто знает, что сказала бы ей экстрасенс.