Открывая переднюю дверь…

– Что за… – Он сделал еще один вдох и почти застонал. Лук, пассированный со специями. Что-то мясное. И свежий хлеб?

Закрыв дверь изнутри, он в очередной раз опешил. К слову о женском влиянии… хотя свет уже исчезал с неба, все внутри было намного ярче, люстры светили так, будто почистили сами лампочки и абажуры. Ковры казались цветастее, словно кто-то пропылесосил их… и полы. Господи Иисусе, полы блестели.

Посмотрев на лестницу, Джим с удивлением обнаружил, что ковровая дорожка на самом деле была не коричневой… красно-гранатового оттенка. А резные перила сияли так, будто их отполировали. А стены? Обои, местами ободранные, снова приклеены, в узоре, выцветшем от времени, опять видны цветы и вьюны.

Джим направился на кухню и ошарашенно обнаружил Эдриана в фартуке, сидящим за кухонным столом, он нарезал стручковую фасоль хрустальным кинжалом так сосредоточенно, словно делал операцию на сердце.

– Вот так? – спросил ангел внимательно.

Сисси отвернулась от дымящейся кастрюли. – Идеально. Только обрежь края.

Эд с кивком головы вернулся к делу.

Ни Сисси, ни Эдриан не обратили на него внимания, и это было обидно. Но он же не мог ревновать к Эдриану… который, казалось, принял присутствие Сисси. Ведь так?

С другой стороны, прошло шесть часов, столько всего изменилось. Очевидно, теперь они, черт возьми, закадычные друзья.

Джим прокашлялся.

– Пахнет вкусно.

Сисси подпрыгнула, уронив ложку, а Эдриан просто поднял взгляд, а потом вернулся к работе.

– Хочешь поесть с нами? – спросила она, пригладив волосы. – Мы закончим через тридцать минут.

Столько он мог подождать.

– Да. Спасибо.

Чувствуя, будто вернулся в дом своей мамы, он подошел к раковине и помыл руки. Оу, только гляньте, через окно он впервые мог увидеть внутренний дворик. А смывая мыло, он заметил, что раковина из нержавеющей стали сияла, как новая. Как и сковородки, выстроенные в ряд.

Джим помедлил, вытирая посуду на полке для чистой посуды, задерживаясь только из-за Сисси. Она небрежно убрала волосы назад, в узел с помощью заколки-пряжки. На ее затылке сформировались крошечные кудри, и он ощутил почти непреодолимое желание прикоснуться к ним, накрутить на свой палец… и на этом побуждения не заканчивались. Он хотел прижаться к ней со спины, поцеловать в шею с обеих сторон.

Отвернувшись, он сел напротив Эда, наблюдая, как парень формирует кучку стручковой фасоли в белой эмалированной кастрюле с водой.

– Ну, как прошло сегодня? – спросил Эд.

– Весь день был с парнем. Вокруг него полно черной магии… честно говоря, это полный ужас. Я просто хотел заскочить домой, взглянуть на…

Эдриан закончил за него:

– Меня, разумеется. Я тронут до глубины души… ты просто бесподобен. Принес мне шоколад? Цветы?

Джим только собрался послать парня в эротическое турне, когда ангел прошептал:

– Я присмотрел за ней. Тебе не о чем беспокоиться.

Джим выгнул бровь. Но, блин, заверения друга ослабили его стресс. Одно дело – просить Эдриана поиграть в телохранителя, другое – если он сам вызывается на это.

– Спасибо.

– Не вопрос.

Ужин подоспел через примерно полчаса, как и было обещано, и Джим пожалел, что трапеза не задержалась на часы. Пока Сисси работала на кухне, он не сводил с нее взгляда, ловя каждое движение, как она заправляла локон за ухо, снова и снова подтягивала свободные штаны.

Он редко бывал в женском обществе, и легкость, ужимки и розовый цвет – атрибуты, которые некоторые женщины приписывали своему полу – были ему не по нраву.