– Привет, Отто, как у вас дела?

– У меня все хорошо, миссис Хайтауэр. Хотите кофе?

Она обратила внимание на немецкий акцент, чуть притупивший его резкое итонское произношение, которое он то ли пытался подчеркнуть, то ли скрыть – она не могла понять.

– Спасибо.

Он засыпал в мельницу кофейные зерна, достал кофеварку, чашки, молоко, словно исполняя некий ритуал.

– Очень мило, Отто. Я думала, большинство студентов умеют делать только растворимый кофе.

– Большинство, вероятно, да.

Она оглядела комнату. Старая студенческая мебель, голые стены, ряды книг, в основном научных, ничего не говорили о характере хозяина. Повсюду валялись груды бумаг и одежды. У корзинки для мусора стояли две бутылки из-под шампанского.

– Отто, как вы себя чувствуете?

– Чувствую?

Она кивнула:

– Я имею в виду, как настроение.

Он пожал плечами, сунул в рот сигарету, закурил.

– Хотите закурить?

Она покачала головой.

– Я надеюсь, вы не чувствуете себя виноватым.

– Виноватым?

– Да. Из-за того, что… ну, вы понимаете – вы единственный остались в живых.

– Я не чувствую себя виноватым.

Кофеварка зашипела, принялась плеваться.

– Пожалуй, я закурю, – сказала Алекс, и Отто протянул ей пачку. – Думаю, это несправедливо, когда пьянчуга убивает трех молодых людей. – Она подалась вперед, прикурила от зажигалки в руке Отто. – Жалкий пьянчуга.

– Может быть, миссис Хайтауэр, так оно и было задумано.

– Задумано? – Она затянулась. – Задумано, что они должны умереть или что вы должны остаться в живых?

Он вскинул брови.

– Скажите мне, – попросила она, чувствуя себя довольно глупо. – На похоронах, когда я вас поблагодарила за то, что вы приехали, вы сказали, что вас об этом просил Фабиан. Вы что имели в виду?

Отто оперся о подоконник, взглянул на университетский двор внизу.

Она посмотрела на него, догадываясь, что он, может быть, чувствует, и не стала настаивать на ответе. Отпила кофе, стряхнула пепел с сигареты.

– Скажите, Фабиан был счастлив здесь, в Кембридже?

– Счастлив? Не знаю, что вы под этим понимаете.

Он повернулся и посмотрел на нее со странной зловещей ухмылкой.

– У меня такое чувство, что ему нравилось здесь, что он любил вас и Чарльза.

Отто пожал плечами.

– Думаю, он очень любил и Кэрри. Раза два привозил ее домой. Мне сперва казалось, что она ему не подходит. И все равно я расстроилась, когда узнала, что он ее бросил. Она, пусть и на особый манер, вполне ему подходила.

– Бросил ее? – Отто прошел по комнате и погасил сигарету в пепельнице. – Он не бросал Кэрри, это она его бросила. Она отправилась искать себя в Америке.

Алекс криво усмехнулась:

– Дети не очень любят делиться с родителями, да?

– Все зависит от родителей.

Его тон заставил Алекс насторожиться.

– Я думала, у меня с Фабианом близкие отношения. – Она пожала плечами и посмотрела сквозь грязное окно на серое небо; пружины кресла чуть наклоняли ее в одну сторону, а когда она изменила положение, снизу раздался резкий металлический звук. – Он мне сказал, что ушел от нее… я думаю, он чувствовал себя смущенным, ему было трудно без ущерба для собственной гордости признать, что его бросили. Уж с кем у него не было проблем, так это с девушками.

– Почему вы так думаете, миссис Хайтауэр?

– Вы это о чем?

– У него были вечные проблемы с девушками.