Дарлингтон резко вытянул руку и схватил книгу. В исходящем от круга свете блеснул ошейник: гранаты, словно красные глаза, будто бы наблюдали за ней.

– Прикольное украшение, – проговорила она; язык не поворачивался назвать эту вещь ошейником. Золотая вещица спускалась до самых плеч, почти полностью закрывая шею. Нечто подобное когда-то носили фараоны.

– Хомут. Хочешь его заложить?

– Тебе это не сильно поможет.

Он бережно провел рукой по книге в мягкой обложке. Буквы, казалось, замерцали и превратились в незнакомые символы.

– Если бы я мог заставить тебя полюбить книги больше, чем собственную мать, – пробормотал он.

Алекс заметила золотые когти на кончиках его пальцев и вспомнила ту ночь, когда спала в его постели, а он прижимался к ней всем телом. Я буду служить тебе до конца дней.

Несмотря на жару в комнате, она вдруг зябко поежилась.

– Почему это сработало? – спросила она. – Почему книга не сгорела?

– Истории существуют во всех мирах. Они неизменны. Как и золото.

Не зная, как реагировать на его слова, Алекс толкнула остальные книги за границу круга.

– Потянет?

Она ощущала странный зуд во всем теле, разрывалась между желанием сбежать отсюда и потребностью остаться. Несомненно, находиться здесь наедине с Дарлингтоном, полусуществом-получеловеком, которого она теперь совсем не знала, было опасно.

Он взглянул на названия.

– Пока да. Хотя «Рыцарь на золотом коне» подошел бы лучше, чем «В собачьей шкуре». Так что лови.

И он подбросил книгу в воздух. Алекс машинально потянулась за ней, слишком поздно осознав, что вот-вот коснется границы круга. И чертыхнулась про себя.

Однако ничего не произошло. Она лишь ощутила, как книга с громким шлепком приземлилась на раскрытую ладонь, и с удивлением уставилась на собственную руку по другую сторону золотистой завесы.

Почему она не обожглась, как Доуз?

Внезапно ее татуировки изменились, засветились золотом и словно бы ожили: начало вращаться Колесо, лев над ним крался по предплечью, распускались пионы, сбрасывали лепестки и распускались снова. Она резко отдернула руку, выронив книгу.

– Что за хрень?

Демон лишь молча смотрел на нее. Алекс вдруг пошатнулась, осознав, что сейчас произошло. Если она смогла проникнуть внутрь, то он, вполне возможно…

– Я не могу выбраться, – проговорил он.

– Докажи.

– Вряд ли это разумно.

– Почему?

Он нахмурился; при виде легкой морщинки меж его бровей у Алекс защемило сердце. Несмотря на рога и пятна на теле, перед ней по-прежнему был Дарлингтон.

– Потому что с каждой попыткой преодолеть круг я чувствую себя все менее похожим на человека.

– Кто ты, Дарлингтон?

– А кто ты, ходок Колеса?

Слово ударило, будто пощечина. Как он узнал? Что вообще ему известно? Ходоком Колеса ее назвала Бельбалм, сама принадлежавшая к их числу. Однако в архивах «Леты» Алекс не нашла никаких упоминаний о подобных людях.

– Где ты узнал это слово?

– Сэндоу, – сорвался с его губ рык, от которого, казалось, задрожал даже пол.

– Ты видел его… за Покровом? – спросила она и ощутила на себе взгляд странных золотистых глаз Дарлингтона.

– Боишься сказать это вслух, Стерн? Ты ведь знаешь, где я был. Далеко за Покровом, вдали от пограничных земель. Мой хозяин с радостью приветствовал в своем царстве убийцу Сэндоу, ради выгоды отнявшего чужую жизнь. Жадность – всегда грех.

Казалось, внутри Дарлингтона шла какая-то борьба. На лице его мелькнуло отвращение, почти тут же сменившись явным удовлетворением.