А как заметил писатель Лукиан:

…никто своего врага или незнакомого и даже малознакомого человека не пригласит к обеду; полагаю, нужно сначала сделаться другом, чтобы разделить возлияния, стол и таинства этого искусства. Я, по крайней мере, часто слышал, как люди говорят: «Что это за друг, который не ест, не пьет с нами», – очевидно, они считают верным другом лишь того, кто делит с ними еду и питье.

Вчера после полудня в банях Траяна Селий случайно встретил Манида, беседовавшего с приятелем. Прозвучало слово «Кирена» – и Селий тут же ухватился за эту возможность.

– Кирена? Великолепное экзотическое место! Вы там бывали? Сколько всего удивительного можно рассказать об этом великом городе! Ах, Африка – ex Africa aliquid semper novi… Оттуда всегда приходит что-нибудь новое… Вы бы поразились, услышав то, что я узнал о Кирене…

Эти речи позабавили Манида, и он пригласил Селия на ужин на следующий день:

– Там вы сможете нам рассказать о ней все, что знаете.

Взволнованный Селий немедленно принял приглашение и при первой же удобной возможности раскланялся, бросившись из бань Траяна в библиотеку Траяна, что у подножия Эсквилинского холма, чтобы узнать как можно больше о Кирене. В действительности Селий почти никогда не покидал пределов Рима. От деревенского воздуха у него сенная лихорадка.

Ужин начался хорошо. Кто мог сравниться с ним в остроумии или в умении похвалить мастерство повара? Кто еще смог бы привести других гостей в приятное расположение духа проницательными наблюдениями, уместными комплиментами и остроумием? Это его стихия. От людей других профессий он слышал, что они испытывают наслаждение от того, что делают, не чаще двух-трех раз в месяц; для профессионального паразита каждый вечер – праздник.

Проблемы начались, когда подали сладкие пироги. Манид свернул свою салфетку и непринужденно спросил о Кирене. Селий сразу же принялся рассказывать, как ученик, выполнивший домашнее задание:

– Я отправился в это опасное путешествие – так он начал свою речь, – сев на корабль в Остии.

Это, кажется, сразу пробудило интерес бородатого сирийца, расположившегося на верхнем ложе.

– В самом деле? – спросил он. – А на какой корабль? Большая часть торговли с Киреной идет через Путеолы. Если кто-то отправляется туда из Остии, хотел бы я с ним познакомиться.

Рабы прислуживают на званом ужине. Мозаика. Национальный музей Бардо, Тунис.

И тут все пошло под откос. Вскоре выяснилось, что сириец – торговец пряностями и он знает и Кирену, и Восточное Средиземноморье так же хорошо, как Селий – дорогу в собственную уборную. Селию хочется провалиться сквозь землю, когда он вспоминает, как Манид прикрывал губы салфеткой, чтобы скрыть ухмылку, пока торговец тактично поправлял его буквально на каждом слове:

– Стаи горных козлов (ibex), пролетающие в закатном небе? Вы, наверное, имели в виду ибисов (ibis)? Просто козлы летают неважно… Они приправили вашу еду сильфием? Как замечательно, что им удалось его где-то раздобыть! А все думали, что он уже сто лет как там не растет. И вы ели его в таверне Тингита, недалеко от гавани? Это отличная новость. Мне сказали, что она сгорела несколько лет назад. Рад слышать, что ее отстроили заново.

К этому моменту Селию стало ясно, что торговец пряностями опознал в нем мошенника, но жестокий Манид требовал от него новых подробностей.

– А вчера вы нам говорили, что встречали там настоящего скиапода? И что же, эти странные одноногие люди дейстительно в полдень ложатся на спину и используют свою огромную ногу в качестве навеса от солнца?.. Боже мой, похоже, у моего друга приступ кашля. Если позволите, я позабочусь о нем, а потом вы нам расскажете…

Это же самое племя людей, которые называются моноколами, так как имеют по одной ноге, умеет удивительно ловко прыгать.