Почти одновременно с воздуха зарокотали вертолеты. Три «Ми-24». Они заходили со стороны аула, прошли над высотами, затем разделились. Двое нацелились на Ворота и ущелье за ними, один, немного набрав высоты, пошел туда, где Орел наблюдал скопление боевиков. Летчики, видимо, были хорошо информированы о реальной обстановке. Поэтому стоило двойке машин зайти на ущелье, как они с ходу открыли огонь «НУРами» — неуправляемыми, реактивными снарядами. Значит, видели противника. То же сделал и третий вертолет. Обогнув скалу и оказавшись над местом сбора боевиков, он ударил всеми видами своего вооружения.

Костя с напряжением следил за действиями летчиков. Когда-то вот так же, на такой же боевой машине его отец воевал в Афганистане. И резкой болью отдалось то, что произошло дальше. С земли к одному из вертолетов метнулась молния, он мгновенно вспыхнул, остановив на доли секунды полет, и, разваливаясь на обломки, рухнул на землю.

— Вот суки, с чего это они пальнули? — удивлен но спросил Колян, глядя на горящие обломки вертолета. — Кость? Ты че застыл?

— А?.. Видел?

— Видел, не слепой. А из чего его приземлили?

— Не знаю.

— Смотри, Кость, еще один горит.

Второй подбитый вертолет, окутанный клубами черного дыма, уходил от ущелья. Пилот пока держал управление, но машина горела, и долго летчик так протянуть не мог. Третья машина, прикрывая своего раненого собрата, огрызалась пушечным огнем. Вдруг в воздухе раздался взрыв. Не дотянул пилот до подходящей площадки, машина рванула, так и не коснувшись земли. Оставшийся целым вертолет сделал облет места падения своих друзей, развернулся и, набирая высоту и скорость, ушел под нависшие над землей свинцовые облака.

Доронин, Егоров и Ланевский наблюдали за действиями вертолетов. Валера мрачно выругался:

— Но почему «звено»? Почему только три машины? Без разведки? Когда же этот бардак кончится? Когда воевать научимся? А все их разведданные! Суки, погубили ребят. Почему нам не верят? Кто может объяснить? Только не надо, Жора, списывать все на то, что не успели войска подвести.

— Не буду, — сказал Ланевский, — а насчет бардака… Без него мы не можем. Бардак — аксиома, закон нашей жизни.

— Товарищ старший лейтенант, — в штабной отсек зашел связист, — вас Орел вызывает.

— Орел? Первый на связи.

— Первый! Отряд чехов двинулся к расщелине. Это они «вертушку» сожгли.

— Знаю. Сколько их?

— До черта!

— А точнее?

— Голов где-то сто пятьдесят-двести, и впереди человек сорок, как тогда. Что нам делать? Ввалить им?

— Ни в коем случае. Пусть идут в балку.

— Но там заложникам кранты?

— Я все сказал. Ты понял меня, Орел?

— Так точно, Первый! — Вот и выполняй. Доронин вернулся к офицерам.

— Те, за скалой, пошли к балке.

— Ну что ж, попутного им… в спину, — процедил Егоров.

— Отправляйся, Валер, к себе, будь готов отразить нападение.

— Я думаю, Сань, как боевики втянутся в балку, надо дать команду Орлу отрезать им выход.

— Ты же планировал их беречь как резерв?

— Вот для этого момента и берегли.

— Тогда соединись с ними сам, все же они твои люди. Я буду на фланге.

— Добро.

Доронин вышел.