Изменить размер шрифта - +
Смирнов пропустил, как положено, замов вперед, сам подошел к Доронину.

— Ну что, Доронин, особого приглашения ждешь? Готов к суду?

— Я-то готов, товарищ подполковник, только несправедливо все это. Вам не кажется?

— Казаться мне, Доронин, по должности не положено, но я предупреждал тебя — держись от Куделина подальше.

— Так мы что, в разных армиях служим? Почему я должен просчитывать каждый свой шаг, боясь попасть на заметку какому-то уроду?

— Все! Прекрати. Не заводись — себе хуже сделаешь. И болтай поменьше. Куделина речами не проймешь. Отмолчись. Дальше посмотрим.

Доронин вошел в клуб, присел на крайнее кресло предпоследнего ряда.

Следом зашел командир. Он занял место в президиуме, но не Смирнов играл сегодня первую скрипку, зам по воспитательной.

— Товарищи члены суда младших офицеров, прошу занять свои места.

Когда команда была выполнена, замполит обвел взглядом аудиторию.

— Доронин? Старший лейтенант Доронин?

— Я. — Александр встал.

— Вы что, Доронин, первый раз замужем? Проходите и займите свое место.

Александр прошел через весь зал и остановился рядом со специально поставленным стулом, под президиумом, перед залом.

— Вот так, садитесь на стул позора.

— Не волнуйтесь, товарищ майор, я постою,

— Доронин! Здесь вам не цирк, — настаивал замполит, — а суд, пусть и товарищеский, так что извольте выполнять правила. Стул позора и предназначен для того, чтобы на нем сидел тот, кто коллективом предан позору.

— Сказал постою, значит, постою, и нечего меня уламывать.

— Товарищ подполковник! Обращаюсь к вам как к командиру. Сами видите, как ведет себя Доронин.

— Майор! По-моему, вы затягиваете. Если вам не дорого свое время, то пожалейте время подчиненных. Начинайте.

Зам по воспитательной с трудом проглотил пренебрежительный тон подполковника Смирнова, но, сдержавшись, продолжил исполнять отведенную ему роль.

— Что ж, Доронин, командир сделал для вас исключение. Но на то он и командир.

— Товарищ майор, — донеслось из зала, — ну на самом деле, давайте по теме, чего кота за хвост тянуть?

— Я попрошу нетерпеливых свое мнение попридержать при себе и не позволю превращать серьезное мероприятие в балаган. Начинайте, — обратился он к председателю суда — одному из командиров рот, капитану Березкину.

Тот начал:

— Товарищи офицеры! Мы с вами сегодня обсуждаем проступки, совершенные нашим сослуживцем, командиром пятой роты, старшим лейтенантом Дорониным Александром Владимировичем. Первое — это избиение сержанта Шульгина на глазах у подчиненных. Что вы можете, товарищ старший лейтенант, сказать по этому поводу?

— Если вы считаете, что один удар в порыве гнева, по уважительной, поверьте, причине — избиение, то тогда вообще о чем можно говорить? Прошу точнее сформулировать обвинения в мой адрес.

— Товарищ старший лейтенант, какая разница — один вы нанесли удар, два ли, но вы ударили своего подчиненного?

— Да, ударил.

— Другие подчиненные рядового состава при этом присутствовали?

— Да, присутствовали.

— И как же вы оцениваете свой поступок?

— Если вы хотите этим вопросом спросить, ударил бы я сержанта вновь, повторись та же ситуация? Отвечаю — да, ударил бы. Или, по-вашему, я должен был со стороны наблюдать, как сержант издевается над молодыми солдатами?

— Как у вас складно получается, — вступил в разговор Куделин. — Товарищ подполковник, товарищи офицеры, довожу до вашего сведения, что по случаю физического оскорбления сержанта Шульгина проводилось служебное расследование и фактов, подтверждающих то, что сержант издевался над «молодыми», как здесь выражается так называемый командир роты, не обнаружено.

Быстрый переход