— Ну, скорее уж командующий взводом, — пошутил Валера, — в твои годы оставаться взводным — это поступок.

— Здесь ты, капитан, прав. В армии, наверное, больше командиров полков, чем взводных в тридцать семь лет. Ну да это вопрос второстепенный и личный. Принимайте груз и грузите свой. На все про все у нас не более часа.

— Торопишься, капитан?

— Извини, друг, регламент не я устанавливал. Из десантных отсеков появился прапорщик Мамедов, с ним еще один прапорщик-артиллерист, два сержанта-контрактника с большими санитарными сумками и лейтенант-медик. Доронин был рад прибытию Мамедова.

— Рад видеть тебя, Акиф! Ты здесь нужен.

— Знаю, командир. Учитывая обстановку, о которой вы докладывали в штаб, принял решение и добился получения большего количества боеприпасов. Немного пришлось сэкономить на продовольствии, но думаю, что патроны и гранаты здесь нужнее тушенки.

— Правильно сделал. С тобой, как понимаю, санчасть и корректировщик?

— Так точно!

Подошли остальные прибывшие.

— Лейтенант медицинской службы Молодцов Евгений Петрович, со мной два санинструктора. Раненые на настоящий момент есть?

— Один. На КНП.

— Кто убит из наших, командир? — спросил прапорщик.

Доронин назвал фамилии.

— Совсем молодые, из последнего призыва. — Мамедов выругался на своем языке. — У десанта тоже потери?

— И у них двое.

— Дела-а. А со стороны вроде все тихо, солнце светит, птички поют! Я слышал, тревожная тут обстановка, командир?

— Потом объясню. Принимай командование, бери людей — разгружай машины. А вас, товарищи медики, и вас, товарищ прапорщик, прошу пройти на командный пункт. Расположитесь пока там. В дальнейшем определимся.

Егоров между тем разговаривал с капитаном, к которому проникся симпатией. Тот осмотрелся.

— Слышал, горячо тут у вас было?

— С утра да, пришлось пережить немало неприятных мгновений.

— Людей много потерял?

— Четверых. Вместе с ротой.

— А чехов сколько уделали?

— По общим подсчетам — около шестидесяти, плюс рейд тут один организовали, где завалили Хабиба, там еще около тридцати.

— Неплохая статистика, капитан. Четверо против сотни, почти сотни.

— Согласен. Неплохая. Но это не показатель. Почти всех положили из засады. Чехи, по большому счету, не знали о нас. Теперь все изменилось. Они знают о нас почти все, мы — практически ничего, только данные захваченных боевиков. И то, что мы знаем, оптимизма не придает, как не придает его и то, что командование нашим данным не верит, считая паникерами. Провели воздушную разведку — и ничего не нашли. Так, мелкие группы в глубине гор.

— Это всегда так. И не то чтобы тебе не верят, а просто сил не хватает. Генералитет посчитал, что зимы в горах боевики не переживут. Либо сами выйдут, либо сдохнут в своих пещерах во имя Аллаха. Не вышли. Я имею в виду крупняк, и не сдохли, а федеральные войска отвели. Как же? Мирный процесс пошел. Жизнь нормализуется. Дивизии, пусть и раздутой до корпуса, вместе со вспомогательными силами, решили, будет достаточно для контроля. Не угадали. Как всегда. Стали вновь собирать войска, а это упущенное время. Вот его-то сейчас и не хватает, а как результат и сил, чтобы, в частности, ваш опорный пункт усилить. Так-то, десант.

— А ты стратег, капитан.

— Зови Жорой. Меня так все в полку зовут, от командира до начальника склада. А насчет стратега, научился за двадцать один год. У меня на счету и Афган, и Приднестровье, и Чечня.