Однако размышляя обо всех предшествовавших событиях, Кадфаэль никак не мог избавиться от ощущения, что все это время Берингар точно так же закрывал свои черные блестящие глаза на мужской наряд Годит и нисколько не заблуждался относительно того, что мальчик Годрик и есть его пропавшая невеста. А если к тому же он знал и то, что на старой мельнице скрывался один из приверженцев Фиц Аллана, что же мешало ему, удостоверившись, что Кадфаэль приготовил для него сокровища, нагрянуть и силой захватить все три приза разом? Король, надо думать, был бы ему благодарен.

И раз уж Берингар этого не сделал, а предпочел такой кружной путь, значит, что-то за этим кроется. Может быть, он решил, заполучив Годит и Торольда, передать их королю в расчете на награду, а золото Фиц Аллана отвезти обратно в Шрусбери и отослать со своими людьми к себе в замок, а то и лично сопроводить его туда для надежности. В таком случае лошади были укрыты на ферме не только для того, чтобы одурачить старого простофилю монаха, но и для того, чтобы иметь возможность, не проезжая близ города, в полной тайне отправить сокровища в Мэзбери.

Да, вероятно, это так и есть, если считать, что Берингар не убивал Николаса Фэнтри. Но если убийца он, то в его планах должна быть предусмотрена одна немаловажная деталь. Он непременно постарался бы, чтобы, в отличие от Годит, которой надлежало послужить приманкой для своего отца, Торольд Бланд попал в руки королевских солдат не живым, а мертвым. Мертвые молчат. Второе убийство было необходимо, чтобы скрыть первое.

«Да, звучит это мрачно, — подумал Кадфаэль, на удивление ничуть не встревоженный. — Только за всеми этими загадками может крыться нечто совершенно иное. Да, так оно и есть — или меня зовут не Кадфаэль, и нечего мне тягаться с таким хитроумным молодцом».

Приведя таким образом мысли в порядок, монах вернулся в свой сад, приготовившись провести еще одну бессонную ночь. Торольд вскочил и, удостоверившись, что это Кадфаэль, быстро отодвинул засов.

— Уже пора? Может, обойдем вокруг дома? Ты решил, что нам нужно делать?

Юноша был как на иголках, и Кадфаэль понял, что он не успокоится, пока не увидит Годит, не коснется ее и не убедится в том, что с ней ничего не стряслось.

— Выход всегда найдется, — урезонил его монах, — но пока еще недостаточно стемнело, а потому отдыхай да набирайся сил. Тебе придется тащить кое-что на загривке, пока мы не доберемся до лошадей. Сейчас мне нужно идти и укладываться спать вместе с остальными братьями. Да не огорчайся ты — я вернусь. Как только все разбредутся и залягут на боковую, уйти будет совсем нетрудно. Я сплю рядом с черной лестницей, а приор в другом конце, и уж кто-кто, а он спит как убитый. У нас в церкви есть дверь для прихожан-мирян, не живущих в обители, — это единственная дверь, которая выходит за монастырские стены. Оттуда до дома мистрисс Сивард рукой подать. А ты что же, и впрямь думаешь, что привратник обращает внимание на всякого горожанина, проходящего в ворота в поздний час?

— Но тогда, значит, эта девушка, Элин Сивард, вполне могла попасть в церковь на мессу через эту дверь, как и прочие миряне? — удивился Торольд.

— То-то и оно, но тогда бы ей не представилось случая заговорить со мной, да к тому же она решила показать фламандцам, что знакома с Адамом Курселем, и с ней надо считаться — вот уж умница так умница. У тебя, Торольд, есть своя славная девушка, и я надеюсь, что ты будешь относиться к ней как истинный рыцарь.