Странно, я всегда его недолюбливал, хотя видимых поводов к этому он не давал, и вот на тебе – он действительно оказался в стане моих врагов. Случайное совпадение, интуиция – кто его знает… Однако, вспоминая концовку нашего с Таллисто последнего разговора, когда он удивил меня, спросив с непонятным намеком, не собираюсь ли я на Рэнд, я вдруг понял – это было не что иное, как предостережение! И в контексте сложившейся ситуации оно выглядело настолько загадочно, что я решился снова побеспокоить своего домашнего оракула:

– Дядя, а вы вчера обратили внимание на эпизод в моем рассказе, где я просил графа Таллисто подтвердить мое гражданство на Рэнде? Я могу понять, почему он не отказал, – не хотел открыто входить в конфронтацию… Но зачем ему понадобилось меня предостерегать?

Судя по негативной реакции, я затронул интересную тему.

– Да, это действительно не совсем понятно. – Дядя сомкнул брови и покачал головой. – Не думаю, правда, что это важно… А ты вообще хорошо его знал на Кертории? Вы же почти ровесники.

– Нет. Мы были едва представлены, и я никогда не видел смысла в более близком знакомстве.

– Понимаю. Я тоже. Кроме запоминающейся внешности и, как бы здесь сказали, любви к спорту Таллисто ничем не выделялся… Я удивился, когда он стал политиком, – сложные интриги вроде бы совсем не в его характере. Думаю, все это как‑то связано с его женой.

– Женой!?

– Ну да. Она весьма напористая особа, хотя уже и не первой молодости… Но что тебя так удивляет? Само наличие жены? Ну и ну! Да где ж ты слыхал про холостого политика и уж тем более – президента!..

– Это верно… – пробормотал я, несколько сбитый с толку. – Плохой семьянин не может быть олицетворением страны.

– Разумеется. Да и вообще, многие из наших женились. Креон, Деор, а Рагайн так даже дважды… Ты находишь это странным?

– Нахожу, – подтвердил я, но не успел развить свою мысль – дверь в столовую распахнулась, и на пороге показался хозяин.

Со вчерашнего вечера Лан так и не переоделся, а бледностью превосходил даже дядю, из чего напрашивался вывод, что и для него эта ночь была бессонной. И не слишком веселой как будто. Во всяком случае, обычно очень вежливый, он даже ни с кем не поздоровался, а лишь сощурился от яркого света, оглядел помещение и направился ко мне…

– Вот! – Подойдя к моему стулу, Лан сунул мне под нос неказистый с виду прямоугольный приборчик с двумя кнопками: красной и черной.

– Что это? – слегка смущенно поинтересовался я. Герцог, по‑моему, едва не пришел в бешенство, но сдержался и холодно объяснил:

– Это устройство, блокирующее мысленные приказы. Дубликат, который я сделал по просьбе господина барона.

Мы не сговариваясь посмотрели в его сторону. Но дядя, казалось, опять уснул, и Лан продолжил:

– Управление – проще не придумаешь: черная кнопка – включение, красная – выключение. Радиус действия невелик: не более двухсот ярдов…

В этот момент я вынул прибор из его ладони, и Лан чуть замялся:

– Извините, я обычно очень тщательно работаю над формой, но сейчас совершенно не было времени…

Краем глаза я заметил, что Уилкинс, наклонив голову, прячет улыбку, и мог его понять. Было ясно, что Лан проделал за ночь титаническую работу и, уж наверное, мог бы не извиняться. Однако надо было что‑то ответить, как‑то поблагодарить… А как? Пообещать, что когда‑нибудь я то‑то и это‑то… К сожалению, цена подобным обещаниям известна. Поэтому я встал и ограничился легким поклоном:

– Спасибо, герцог!

Он чуть улыбнулся и неожиданно подмигнул мне:

– Желаю удачи!

Тут Уилкинс поднялся, по‑прежнему молча отошел к стене и поднял с пола сумку.