Когда в следующее мгновенье я понял, что он имеет в виду, свист действительно замер у меня в горле, стремительно превращаясь в крик.

Мой зеленый флаер, так и летевший чуть впереди нас, падал. Со спокойствием и уверенностью кирпича… И упал между стволов огромных деревьев, проламывая просеку. После касания с землей с места его падения донесся грохот, а к небу взметнулся столб пламени. Я прикинул, каковы были мои личные шансы выжить, окажись я там вместо бедняги, имени которого даже не помнил, и не смог отличить их от нуля. Меня начала бить дрожь.

Тем временем Уилкинс остановил наш флаер над местом катастрофы и спокойно так спросил:

– Что будем делать, босс?

– Полетим домой… – Мой ответ прозвучал настолько несолидно, что я был вынужден напомнить себе, что керторианец не может раскисать от попытки покушения на себя, тем более неудавшейся.

– В замок, Уилкинс!

Флаер не тронулся с места, и я обнаружил, что мой начальник охраны смотрит на меня с откровенной неприязнью. Разозлившись уже по‑настоящему, я улыбнулся:

– Сейчас мы отправимся домой! А потом вы возьмете самых толковых людей, вернетесь сюда, проведете тщательное расследование этого… инцидента и доложите мне. Ясно?

– Да, сэр!

Когда мы набрали скорость, я тихо добавил:

– И… Уилкинс!

– Да?

– Никакой полиции.

– Я… понимаю, сэр.

– Прекрасно.

Бренн оказался прав. Шутки кончились, и я отчетливо осознавал, что наступило время вытащить голову из задницы, если в мои планы не входило упокоить ее там навеки. Возникал, правда, вопрос: не была ли столь высокая прозорливость моего бывшего друга обусловлена некими весьма прозрачными причинами? А попросту говоря, не он ли попытался отправить меня вслед за Вольфаром?

Однако для разминки это был слишком сложный вопрос, поэтому всю оставшуюся часть пути я занимался более простыми вещами – вспоминал, как должен думать и действовать керторианец.

Тем не менее вот так вдруг переключиться было трудно. Стоило мне войти в холл своего замка и услышать слова своего дворецкого: “Сэр, вам тут поступило срочное послание!” – как я среагировал типичным в последние годы образом:

– Тэд, вы же знаете, я не отвечаю ни на какие послания!

– Я знаю, сэр.

И все же что‑то во мне стало пробуждаться, потому как я не прошел раздраженно мимо, а остановился и взглянул в его лицо… чтобы выяснить, что он, похоже, напуган.

– Так. В чем дело?

– Четверть часа тому назад пришел вызов по межпланетной связи. С этим репортеры не балуются, поэтому я ответил. Господин попросил соединить с вами…

– Что за господин?

– Он не представился, сэр.

– Хорошо, как он выглядел?

– Он сидел за столом, поэтому я видел только верхнюю часть. Но одет прекрасно…

– Лицо… – нетерпеливо бросил я.

– А, да, лицо… Запоминающееся. – Он слегка запнулся. – Вытянутое, тонкие черты, нос длинный, слегка крючковатый, глаза карие, очень большие, и волосы тоже очень темные, почти черные…

– И говорит очень тихим голосом, – закончил я.

– Да. – Дворецкий кивнул, стараясь выглядеть спокойным.

– И конечно, он не стал угрожать, а только вежливо попросил вас донести до меня информацию о его звонке. И конечно, вам даже не пришло в голову ему отказать.

– Откуда вы… Извините, сэр! Простите, если я не прав.

– Да нет, что вы, Тэд. Я понимаю… Это же Принц! Заметив недоумение, обозначившееся на его круглом лице, я сообразил, что сболтнул лишнее.