|
Они не умеют мыслить, тем более – говорить, а ЭТО… боже, что происходит? И что творится со мной? Словно околдовал, ноги до сих пор подгибаются от страха, а ведь я не из пугливых. Οткуда он взялся? Это что, новый вид? Да он же сказал, что краши – его детища. Значит, не новый…
– Не понимаю, – тоскливо прошептала Ева. – Не понимаю… Люк внезапно содрогнулся до основания, жалобно зазвенел от мощного удара изнутри, а в самом его центре появилась внушительных размеров вмятина. С потолка посыпалась невесомая пыль. Огонек на пульте у двери тревожно замигал, сигнализируя о попытке несанкционированного доступа, но этим все и ограничилось: сдержать неистовство свирепого противника он не мог. Новый сильный толчок отбросил Охотницу к противоположной стене и крепко приложил затылком. Из глаз посыпались искры, звонко клацнули зубы. А из закрытого коридора последовала целая серия ударов, противный визг сминаемого железа, звук рвущейся под бешеным напором стали… Ева почувствовала как у нее позорно ослабели колени. Что же это за сила, что он легко может сотворить ТАКОЕ? Разве так бывает? Теперь уже нет нужды спрашивать, КТО сумел оторвать головы пропавшим ребятам и подбросить потом в дозревающие гнезда. Как нет нужны уточнять, почему это произошло сверху и почему никто из них даже не сопротивлялся: ментальная сила у этого чудовища была просто огромной. Как и физическая. ЕГО гнездо… боже! Стена опасно затряслась от беспрестанно сыплющихся на нее ударов, заскрипела, застонала, по ней пошли длинные ветвистые трещины… но она все-таки устояла! Колючка облизала пересохшие от страха губы, и поняв, что еще не все потеряно, нашла в себе силы подняться. Помотала головой, прогоняя противных мушек перед глазами, а затем поковыляла прочь, шатаясь от слабости и то и дело хватаясь за спасительные стены. Сзади послышался глухой рев, громкий скрежет безжалостно сминаемого, но ещё не покорившегося железа, затем – новый яростный удар и полный разочарования вой (хор-рошую же дверь там поставили!). Α потом в подземелье снова повисла напряженная тишина. Ева ускорила шаг, не без оснований полагая, что просто так кошмарная тварь не сдастся, непременно попробует добраться. И верно: через несколько секунд ее догнал странный вибрирующий звук, от которого начинало ломить зубы и дрожать руки. Долгий, настойчивый, требовательный, зовущий… Она невольно замедлилась, чувствуя непреодолимое желание повернуть назад и набрать дурацкий шифр, шагнуть прямиком в манящую алую бездну… но почти сразу опомнилась и решительно заткнула уши. Перебьешься, упырь! Больше я не попадусь! Зови себе на здоровье… Εва вдруг ахнула от страшной догадки и, наплевав на боль и слабость, рванула прочь из страшного места. Со всей скоростью, на которую оказалась способна. Вот дура! Идиотка! Не ее он звал, не ее манил к себе, а «деток»! Вампиров своих ненаглядных подзывал! Крашей-упырей! Чтобы задержали, закончили работу и не выпустили Охотницу из подземелья! Ева наддала так, что заболели пятки, а сердце зашлось в сумасшедшем галопе. Да если его слышат все вампиры, как слышу я… спаси и сохрани Господь! «Колючка-а-а!.. – неожиданно заорал в левом ухе Чери, едва не оглушив. – Где ты?! Отзовись! Ева!» Вот и выбралась из зоны действия «глушилки». – Дурак, – простонала она, чуть не упав на повороте. – Чего ж так орать-то? «Жива?! Ева! Ты?!..» – Да живая, живая… видишь меня? Подскажи, где ближайший выход, а то я, кажется, заблудилась. «Убирайся оттуда немедленно! Через полторы минуты здесь все взлетит на воздух! Наши подстанцию заминировали!» – А как же Край? Кот? Шмель? «Живые они, на поверхности давно; Снеговик потерял Роса… едва свалить успели от трупоедов, их оказалось слишком много, не меньше сотни! Думаешь, чего решили взрывать-то? И остальным командам давно сигнал отослали. |
