Он зачем-то протер перстень полой своей пестрой рубашки, потом вытер грязь со вспотевшего лица, повернулся спиной к ангару, из которого все еще валил густой дым, и, хромая, побежал вдоль заросшей лебедой железнодорожной ветки туда, где перекликались железными голосами маневровые тепловозы.

С удовольствием содрав с головы пыльный шлем, он торопливо поднялся наверх по винтовой лестнице, сваренной из черного чугуна. Пропыленная, нагретая солнцем кожаная экипировка поскрипывала в такт его шагам, хромированная фурнитура на куртке мерно позвякивала, и так же размеренно стучал пульс в висках. Евгений смертельно устал, а дело было еще не завершено. Оно было чересчур хлопотным, это дело, но четыре с половиной миллиона требовались ему позарез: эти деньги открывали новые перспективы, с ними он мог расширить дело до совершенно немыслимых размеров и со временем сделаться современным российским Рокфеллером. Он отдавал себе отчет, что удержать состояние будет труднее, чем нажить, но на крайний случай у него всегда оставался запасной вариант: ему очень понравилось этим летом на Сейшелах, да и вообще в мире существовала масса приятных местечек с климатом Эдема и бездной возможностей для делового энергичного человека.

Оказавшись в комнате, стены которой были увешаны оружием разных времен и народов, он быстро огляделся по сторонам и, не обращая никакого внимания на всевозможные экзотические орудия убийства, широкими шагами пересек помещение по диагонали, направляясь в дальний угол. Здесь он открыл замаскированный высокий шкафчик, задумчиво осмотрел его содержимое и выбрал армейскую снайперскую винтовку с оптическим прицелом и длинным глушителем. Винтовка, как и несколько автоматов, тоже являлась частью его коллекции. Арцыбашев вовсе не готовил военный переворот: он просто любил оружие и имел возможность его приобретать. Потакание этой полудетской страстишке постепенно превратило его в обладателя солидного оружейного склада. Но до сих пор ему не приходило в голову, что оружие может пригодиться.

Он открыл стоявший в нижнем углу шкафчика цинковый ящик и сноровисто зарядил винтовку. Разумеется, он не мог похвастаться умением виртуозно фехтовать на мечах, орудовать булавой и шестопером или вышибать из противника мозги с помощью австралийского бумеранга, но считал своим долгом обладать хотя бы минимальными знаниями о каждом из экспонатов своей коллекции. Что же касалось снайперской винтовки с глушителем, то с ней Евгений Арцыбашев время от времени тренировался, стреляя из окна то по пластиковым бутылкам, а то и по живым воронам, не желавшим признавать границ частных владений и периодически нарушавшим покой хозяев готического особняка. Глушитель Арцыбашев приобрел для того, чтобы не беспокоить соседей и пореже объясняться с милицией по поводу стрельбы на своем участке.

Убитых ворон с аппетитом жрал ротвейлер охранника. Но сейчас, разумеется, речь шла вовсе не о воронах. Отставив заряженную винтовку к стене, Арцыбашев со стуком распахнул балконную дверь и рывком отодвинул занавеску. С балкона открывался отличный вид на косогор, пляж и реку, превратившуюся в сплошной поток расплавленного золота под лучами закатного солнца. Евгений слегка поморщился: солнечный блеск резал глаза, мешая целиться. Он посмотрел на часы. У него было еще минут пятнадцать до условленного времени – целых пятнадцать минут, в течение которых никуда не нужно было спешить.

Арцыбашев развернул складное кресло-качалку, установил его на балконе и уселся, положив винтовку на колени. По всему телу сразу же поползло предательское ощущение блаженного покоя, глаза начали слипаться. Он встряхнулся, пошарил по многочисленным карманам куртки и вытащил пачку “парламента” и зажигалку.