Николай стоял, прислонившись к дереву. Вот начался самый главный экзамен в его жизни. Ошибиться нельзя, оценки за него ставят пулями. Почему-то вдруг вспомнился вокзал в Берлине. Там несколько часов стоял поезд с нашей сборной, ехавшей на рабочую олимпиаду в Антверпен. Хищный орёл прилип к фронтону вокзала, лающий репродуктор, люди в чёрных фуражках с черепом на околышке…

— Творогов, ко мне! — зовёт Медведев начальника разведки.

Значит, скоро.

Николай поднялся, удобнее приспособил автомат, подтянул пояс с пистолетом.

Точно, пора.

Командиры вполголоса отдают команды.

Вперёд!

В голове колонны Медведев с армейскими разведчиками. Где-то совсем рядом ухнули разрывы мин, лопнули в стороне ракеты. Но это в стороне, там, отвлекая врага, начал ночной бой стрелковый батальон. Молодые ребята, ровесники Николая, бегут к вражеским окопам. Там, на левом фланге, ради них гибнут люди. Значит, надо пройти. Любой ценой.

Наконец захлестали ветки по лицу, ударил в нос горьковатый запах осенних листьев. Вот он, вражеский тыл — Брянский лес.

Солнце мячиком выпрыгнуло из-за верхушек елей. Разломало свои лучи в тумане. Он оседал медленно, неохотно. Цеплялся за кусты, опускался меж корней и уползал на дно оврага.

Отряд выстроился на поляне.

— Товарищи, — голос Медведева холодный и ломкий, — мы в тылу фашистов. Но помните, что мы на своей земле. Советская власть на Брянщине — это мы. Каждый из нас. Вы все добровольцы, все коммунисты и комсомольцы. Я не собираюсь учить вас, как нужно вести себя. Трусость, мародёрство и… — Командир хлопнул по кобуре маузера. — Я думаю, вам всё ясно. В путь, товарищи.

Двигались осторожно. Впереди и по бокам разведка. Опушки обходили. Нужно как можно дальше углубиться во вражеский тыл.

Это случилось на следующий день. Отряд подошёл к просёлочной дороге. Только собрались переходить, как где-то вдалеке запели моторы.

— К бою!

Рассыпались в кустах. А голоса машин всё ближе, всё басовитее.

Николай лежал на прелой листве, прижавшись щекой к прикладу автомата.

Вот сейчас случится то, чего он так давно ждал.

По спине пробежал озноб.

«Неужели испугался? Нет!»

Он ещё плотнее прижал к плечу автомат. Холодная сталь вернула уверенность.

Машины уже совсем рядом. Вот-вот покажутся из-за поворота. В лесной тишине особенно сильно гудят двигатели. Сейчас!

Первым вырывается из-за поворота сверкающий лаком «оппель-капитан». На крыле флажок, на нём двумя молниями буквы СС. Следом за ним — мотоцикл.

Медведев поднимается и бросает гранату.

— Огонь!

Взрывом «оппель», отшвырнуло в кювет. Посредине дороги горит мотоцикл.

Из-за поворота выскочила крытая машина. Она пытается тормозить, из кузова выскакивают солдаты.

Вот один совсем рядом с Николаем.

Та-та-та!

И снова силуэт в автоматной прорези. Как на стрельбище.

Бьётся в руках автомат. Отсчитывает очередями вражеские жизни.

Стрельба затихает. Горят на дороге останки машин. Валяются на земле трупы в серо-зелёных шинелях.

Бой длился всего несколько минут. Но они буквально преобразили окружающий мир. Жёлтые листья покрыты жирной гарью, нет запаха прелой травы, вместо него сладковато и резко пахнет порохом.

Николай шагнул через кювет, вышел на дорогу.

Разведчики собирали документы, вынимали карты из офицерских планшетов.

К Королёву подошёл Староверов, протянул пачку фотографий.

— Смотри, Коля.

Лицо Димы было какое-то необычное. Всегда весёлые, добрые глаза смотрели холодно и зло.

Николай взял карточки. Виселицы, виселицы, люди у рва, люди у стены. А рядом — довольные, улыбающиеся лица в эсэсовской форме.