— Э-э.., а действительно ли Верховный Маг — сокращение от «Верховный Магистр»? Или это слова означают именно то, что они означают?

— Ну, это на самом деле сокращение. Понимаете ли…

— И эту должность всегда занимает маг? — спросила Мигнариал, хмурясь и теребя свой медальон.

— Нет. Иногда это маг, иногда нет. Но в старые времена городом всегда правил маг. Однако с тех пор маги немного сдали позиции. Не то чтобы они стали менее важными персонами — просто теперь Верховным Магом необязательно должен быть член ФСК. Так повелось еще до моего рождения. Понимаете, когда-то давным-давно маги изгнали прочь древних волшебников. Это были Ниси.., чего-то там. Но теперь от них остались только воспоминания. Но до того, как появились маги и ФСК, Фирака была адом, где правили волшебники.

— А теперь это.., рай, где правят маги? — вопросил Ганс.

— Нынешний Верховный Маг — вовсе не чародей.., и к тому же мне пора идти.

— Хотелось бы, чтобы вы еще немного задержались, — вздохнула Мигнариал. — Мы еще так многого не знаем!

— Ну что ж, вам, двум славным и честным молодым людям, конечно же, нечего опасаться в нашем городе! — бодро заверил сержант Гайсе и удалился.

Ганс и Мигнариал посмотрели на закрывшуюся за ним дверь, а потом друг на друга.

— Колдовство, — пробормотал Ганс.

Поскольку Мигнариал не видела в Фираке ничего особо зловещего и не разделяла отвращения Ганса к магии и магам, то ее гораздо сильнее беспокоила несправедливость по отношению к несчастному крестьянину, который попал в тюрьму только потому, что не смог заплатить штраф за то, в чем вовсе не был виноват. Да, в том, что они услышали от сержанта, действительно было немало противоречий и различных необъяснимых моментов. Однако разве не так обстояло дело с законом и управлением всюду и всегда?

— Быть может, это и не рай, но, судя по тому, что мы видели здесь, — это мирный город, где живут хорошие люди. Разве не так, милый? — сказала Мигнариал. — Любая вещь предназначена для того, ради чего она создана, а здешний закон делает свое дело. Единственное, что мне не нравится, — это то, как обошлись с бедным крестьянином. Но это обычный городской закон, и маги тут совершенно ни при чем. Подумай, какой ужас творился у нас дома, в Санктуарии!

Ганс молча смотрел на нее несколько минут, а потом произнес:

— Что мне кажется странным, это то, что никто из тех, с кем мы говорили, даже не упомянул о колдовстве или колдунах. Или же о магах и «кудесниках».

— Все просто приняли это как есть, Ганс. Такова у них жизнь, в Фираке, и такие здесь власти, — откликнулась Мигнариал, слегка пожав плечами.

Ганс не разделял ее беззаботности. Вообще-то он никогда не разделял ничьей беззаботности по поводу чего бы то ни было. Однако он не мог не подумать о том, что могло касаться самой Мигнариал, и прямо сказал ей об этом:

— Ладно, тогда, быть может, ты объяснишь, почему в городе, которому покровительствуют маги, так мало с'данзо? И почему тем с'данзо, которых мы встретили здесь, запрещено говорить на их древнем языке?

Ганс и Тетрас заняли столик в углу. Тетрас тихим голосом сообщил, что «Корстик, Тетрас и Компания» готовы заплатить Гансу 86 фиракийских серебряных огников за 70 империалов. Это составляло более 11 искорок разницы или «дебета» между огником и ранканской серебряной монетой. Далее Тетрас указал, что Ганс получает от Периаса два так называемых «процента от капиталовложения». «Корстик, Тетрас и Компания» предлагают ему два с четвертью процента.