После того что произошло в мотеле «Мемфис-Марриот», стало ясно, что Алексей Романов не хочет отвечать за неудачу, если что-нибудь пойдет не так, как было задумано, и теперь Коннор взял на себя руководство всей операцией. Люди, следившие за ним, держались на почтительном расстоянии, но ни на минуту не выпускали его из виду — иначе в то утро он лично находился бы на военно-воздушной базе «Эндрюс»…

Президент Лоуренс закончил свою приветственную речь, и присутствующие разразились рукоплесканиями, которые, впрочем, терялись на таком обширном открытом пространстве. Лоуренс отступил в сторону, чтобы дать президенту России возможность ответить, но когда Жеримский взобрался на трибуну, за строем микрофонов его почти не было видно. Коннор не сомневался, что в течение следующих четырех дней американская пресса будет постоянно напоминать своему президенту, рост которого — метр восемьдесят, о его пропагандистском промахе; и, конечно, Жеримский решит, что это было сделано нарочно — чтобы его унизить. Коннор подумал: «Интересно, кому сегодня дадут пинка под зад в Белом доме?»

«И, конечно, стрелять в человека, ростом метр восемьдесят, гораздо легче, чем в человека ростом в метр пятьдесят семь», — размышлял Коннор. Он стал рассматривать агентов, охранявших Жеримского. Четырех из них он узнал: все они были мастера своего дела; любой из них мог одним выстрелом попасть в человека на расстоянии в триста шагов и одним ударом обезоружить нападавшего. Все они были в темных очках, но Коннор знал, что они внимательно оглядывают все и всех вокруг.

Хотя те, кто стоял на летном поле, не видели Жеримского, они прекрасно слышали его. Коннор удивился, что Жеримский говорил не задиристо и издевательски, как в Москве, а гораздо более примирительным тоном. Он поблагодарил «Тома» за теплый прием и высказал мнение, что его визит будет плодотворным для обоих народов.

Коннор был уверен, что Лоуренса не обмануть этим внешним проявлением вежливости. Президент России, видимо, считал, что здесь не время и не место раскрывать американцам свои подлинные намерения.

Пока Жеримский читал речь по написанному референтами тексту, Коннор взглянул на четырехдневную программу, подготовленную в Белом доме и опубликованную в газете «Вашингтон Пост». Коннор по опыту знал, что даже самый тщательно составленный план редко выполняется во всех подробностях. Он понимал, что в какой-то момент этого визита произойдет нечто неожиданное, и он должен быть уверен, что этого не случится тогда, когда он будет целиться из своей винтовки.

Обоих президентов должны были на вертолете доставить с базы «Эндрюс» в Белый дом, где им предстояло начать переговоры, которые продолжатся за обедом. После обеда Жеримский поедет отдохнуть в российское посольство, после чего вернется в Белый дом, где в его честь будет дан официальный ужин.

На следующее утро Жеримский должен поехать в Нью-Йорк и там выступить в ООН, а затем, после обеда с генеральным секретарем ООН, во второй половине дня посетить музей Метрополитен. Коннор громко рассмеялся, прочитав в газете, что Тому Лоуренсу известно, насколько Жеримский любит искусство: даже во время своей предвыборной кампании, несмотря на очень загруженный график поездок, он нашел время посетить не только Большой театр, но также Пушкинский музей в Москве и Эрмитаж в Петербурге.

В четверг вечером, когда Жеримский вернется в Вашингтон, ему хватит времени лишь на то, чтобы поехать в свое посольство и там переодеться в смокинг, потом отправиться в Центр имени Кеннеди смотреть «Лебединое озеро» в исполнении вашингтонского балета.