Нина и Тарас переглянулись.

— Мы этим делом займемся, — сказал Горшин. — Спасибо за информацию.

— Берегите себя, — добавила Нина. — Не лезьте на рожон.

— Но ведь кто‑то же должен остановить этих бандитов, — с бледной улыбкой сказал Николай, баюкая руку. — Нельзя же всю жизнь бояться, прятать голову в песок, как страус.

— Это заблуждение, — качнул головой Тарас.

— Что? — не понял журналист.

— Что страусы прячут голову в песок. Это легенда, придуманная кем‑то из первых австралийских путешественников и исследователей. Страусы просто пригибают головы к песку, пониже, чтобы их не было заметно издалека.

— Я не знал. А откуда вы… — Николай не договорил.

Снаружи послышался стук в дверь и чей‑то громкий голос: — Эй, писака, открывай!

Гости посмотрели на побледневшего хозяина. Тот ответил беспомощным взглядом, посмотрел на возникшую из спальни жену.

— Не открывай, Коля, — сказала молодая и тихая женщина в халате, под которым уже обозначился животик — жена Белозерова ждала ребенка. — Это снова они…

— Я открою, — встал Тарас. — Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Он рывком распахнул дверь и увидел двух крупногабаритных парней в серых костюмах и сержанта‑милиционера. Первый парень, с толстым мясистым носом и глазами‑буравчиками, так и остался стоять с поднятым кулаком, оторопев.

— Слушаю вас, — вежливо и негромко сказал Тарас, ощупывая ауру милиционера.

Сержант, лет сорока от роду, очень толстый в поясе, но ощутимо опасный и сильный, смотрел на Тараса, словно прицеливался, и зеленовато‑серый оттенок его ауры говорил об отсутствии у этого человека каких‑либо сомнений. Тем не менее в спектре ауры просматривались и темные струйки готовности подчиниться приказу, и коричневатые вихрики равнодушия и лакейской угодливости. И еще Тарас ощутил, что в настоящий момент сержант находится не на службе, несмотря на официальный вид, и подчиняется не своему непосредственному начальству.

Кроме трех визитеров, обнаружился еще четвертый — в моторной резиновой лодке, приставшей к лестнице внизу, у окон первого этажа дома.

— Гражданин Белозеров? — зычным, прокуренным басом проговорил милиционер.

— Нет, — ответил Тарас. — А в чем дело?

— Мне приказано доставить его в отделение. Где он? Пусть выходит.

— Во‑первых, покажите ордер на арест. Во‑вторых, представьтесь.

— Ты чего, оборзел? — выкатил глаза толстоносый громила. — Дай пройти!

Тарас остался стоять в дверях с выражением безмятежного спокойствия на лице, но глаза его посветлели, будто налились изнутри золотистым свечением.

Сержант замялся.

— Гражданин, вы мешаете работе органов правопорядка, Освободите проход или вызовите гражданина Белозерова.

— Ордер, — лаконично сказал Тарас, протягивая

— Ах ты, падла! — Толстоносый здоровяк попытался схватить Тараса за грудки и вдруг отшатнулся и с криком сорвался с лестницы в воду, звучно шлепнулся в лодку, едва не потопив ее вместе с четвертым парнем.

Возникла пауза.

Сержант тупо посмотрел на барахтавшегося в воде спутника, перевел взгляд на Тараса, не сделавшего ни одного движения, и, видимо, что‑то сообразил. Рука его потянулась к кобуре пистолета, замерла в нерешительности. Второй парень, такой же плотный и здоровый, с родинкой на щеке, шагнул было на ступеньку выше, собираясь силой проложить себе путь.

В этот момент в дверях появилась Нина, и гости остановились, разглядывая женщину.