— Но все-таки он это сделал, — напомнила я. — И какие-то деньги у Юлии, кажется, были. Ее покойный муж занимался бизнесом, был как-то связан с мужем Императрицы… тоже, кстати, покойным. Ну, ничего себе компания: покойник на покойнике и покойником погоняет!

— В том-то и дело, — задумчиво сказал Костя. — Очень много трупов и на первый взгляд — никакого криминала. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, тебе не кажется?

— Когда кажется, надо креститься, — не лишком остроумно отпарировала я. — Сейчас приедут мальчики с чемоданом этой самой Юлии, обсудишь все с ними. Трупов действительно многовато. Но в тех книгах, которые я перевожу, их ещё больше. То есть буквально по трупу на один авторский лист. Иногда даже по два.

— Я, кстати, хотел тебя спросить, — вдруг оживился Костя, — а правда, то ты сама детективы пишешь?

— Правда, — со скромной гордостью отозвалась я. — И не только пишу, но даже печатаюсь. Причем как бы за деньги.

— Почему — как бы?

— Потому, что деньгами это можно назвать с большой натяжкой. То есть никто не спорит: то долларов — они сто долларов и есть. Но за полноценную книжку маловато получается.

— Это что, всем так платят? — изумился Костя. — Во всех издательствах.

— Похоже на то, — пожала я плечами. — Два издательства я попробовала именно с таким результатом. Сейчас посмотрим, что будет в третьем. Но лично мне известен только один автор, которому действительно платят по две-три тысячи долларов за книгу. Есть у нас такой Похлебкин, пишет о вкусной и здоровой пище. О не совсем здоровой — тоже. Но с этим шутки плохи, он всех издателей в кулаке только так держит.

— Держал, — коротко ответил Костя.

— То есть как — держал?

— Убили. Зарезали в собственной квартире несколько дней тому назад. Двери открыл сам, то есть знал — кому открывает. Кстати, тревогу подняли как раз издатели: он должен был приехать за гонораром и не приехал. Они и забеспокоились…

— Удивительное — рядом, — покачала я головой. — Обычно авторы за ними бегают, умоляют заплатить, а тут вдруг такая чуткость. Ты не думаешь, что они сами и…

— Думаю. И не только я. Но доказать ничего невозможно. Так что радуйся: тебя убивать не придут. Не за что.

— У нас, между прочим, и за сто долларов вполне могут грохнуть, — вздохнула я. — Могут и вообще просто так. Все-таки лучше быть богатым и здоровым…

— Богатые тоже плачут, — философски заметил Костя. — Я на них насмотрелся, точно знаю.

Н-да, и так плохо, и так — нехорошо. Не знаю, насколько лучше нам сейчас стало жить, но веселее — это уж точно. Загадочная русская душа помноженная на столь же неисповедимое русское «авось» и невероятно распространенный пофигизм, дает такие результаты, что лучше об этом просто не думать. Только тогда сохраняется призрачный шанс уберечь психику от непоправимой травмы. Хотя — как бы тоже не гарантия.

Андрей с Павлом выглядели ничуть не более жизнерадостными, чем Костя, а когда он вкратце пересказал им то, что я уже слышала, и вовсе загрустили. Последнюю надежду они возлагали на чемодан, который забрали из камеры хранения. Открыть его там, прямо на месте, они не могли не только потому, что стеснялись окружающих, а ещё и потому, что чемодан был заперт.