Знаешь такую карту – джокер. В определенных условиях может заменить любую. А теперь представь, что этот джокер попал на шахматное поле. Правила неизвестны, кто как бьет, где свои, где чужие, непонятно. Куда ходить, и вообще, кто ты сам, неизвестно. Все ощупью. Ошибся – цепью по носу. Обидно и очень больно.
Сирена ворвалась в мой сон. Скатываюсь с матраса, трясу головой. Сирена замолкает, включается на полную мощность трансляция. Голос Анны.
– Мастер, Тит, Лира, скорей в экранный зал!
На ходу смотрю на часы: 4:30 утра. Анна вчера дежурила в экранном зале, наблюдала за магистром. Чего-то ждала. Видимо, не ложилась. Догоняю Тита, подхватываю и несу. Так быстрее. Лира уже на месте.
– Мастер, останови магистра. Только быстрее, – говорит Анна бесцветным голосом. – Тут записи.
Давит на клавишу, загорается большой экран. На экране – обеденный зал Литмундского монастыря. Идет собрание. Анна несколько секунд смотрит на экран, потом медленно отходит к дальней стене и садится прямо на пол.
– Подведем итоги, – говорит магистр с экрана. – Вы не смогли найти альтернативного решения, поэтому в силе остается мой план. Весь район уже оцеплен четырьмя зонами карантина. С завтрашнего утра все дороги будут перекрыты. Эти превентивные меры не позволят выйти эпидемии из-под контроля.
– Но от бирюзовой хвори умирают девяносто девять из ста!
– Брат Хилтук, вы не поняли, что на карту поставлена судьба всего нашего дела. Что для вас дороже – тысяча лет борьбы или восемьдесят тысяч всякого сброда?
– А если план провалится? Я имею в виду – если слуги дракона не умрут?
– Исключено. Они будут первыми, им некогда будет изготовить сыворотку. Пассивный период развития болезни длится месяц, а активный всего два-четыре дня. Прежде, чем они узнают, что заражены, болезнь зайдет слишком далеко.
– Хорошо, а каковы будут наши потери?
– Не более одного – трех процентов от прошедших вакцинацию.
– Что будет с драконом?
– У меня есть веские причины полагать, что бирюзовая хворь подействует и на дракона. Если же нет – остаются обычные яды.
– Я против. Этот план слишком опасен. Ставим на голосование.
– Голосования не будет, брат Фенимор. План принят к исполнению с разрешения Рима.
Экран гаснет, потом загорается снова. Качество изображения отвратительное, снято в инфракрасных лучах через занавеску, но можно разобрать, что магистр и еще один человек осторожно вставляют остроконечные ампулы в кармашки широкого кожаного пояса, вроде патронташа. Вызываю на экран время записи. Снято полчаса назад.
– Кто знает, что это за бирюзовая хворь?
– Искусственная болезнь, Мастер, – отзывается Анна, оторвав пустой взгляд от пола. – Смертельная и очень заразная. Целый месяц ходишь, как здоровый, разносишь ее по свету, потом два дня горячки, и тебя уже нет. Магистр обманул братьев. Из них каждый десятый умрет. Не верю, чтоб Рим дал свое согласие. Для этого нужно созвать синод, а половина его членов – старые трусливые маразматики.
– Где сейчас магистр?
– Завтракает перед дальней дорогой. Лира, он начнет с твоего замка. Потом – замок Блудвилов. Дальше – пойдет по деревням. Будет заражать колодцы.
Лира вскакивает и бежит к выходу. Переключаю экраны, ищу магистра. Вот он, одевается. Приказываю всем ежикам-разведчикам в районе монастыря двигаться к перекрестку дорог у ворот. |