Лира внимательно изучает рисунок.

    – И на самом деле такая, – повторяет мой жест. – А не обманываешь?

    – Конечно обманываю. Она вдвое больше.

    – Лира, ну дай поспать усталому труженику.

    Не помогает.

    – Последний раз предупреждаю: дай поспать, или будет как вчера.

    – А что было вчера?

    – Забыла? Через час напомню. Если поспать дашь.

    Не может быть! Неужто подействовало?… Слышу грохот переворачиваемой мебели, какое-то шуршание. Открываю правый глаз. Лира перевернула стол, загрузила щебнем и волокет на балкон. Встаю, потягиваюсь и иду за ней. На балконе собачий холод. Мышцы спины ноют. Потянул, долбя стенку.

    – Встал, соня. Говори, что было вчера?

    – Ну, вчера ты не дала мне поспать.

    Лира поражена и возмущена таким коварством. Гордо поднимаю хвост и удаляюсь, довольный.

    – Коша, нам надо пораньше позавтракать. Мне сегодня в деревню.

    Коша – это я. Сокращение от «Дракоша». Завтракаем, отвожу ее на условленное место и продолжаю долбить стенку. В двух местах углубился уже сантиметров на тридцать. Дело пошло быстрей – в монолите появились трещины. Спохватываюсь, что пора лететь за Лирой.

    Опускаюсь на прогалину. Лиры нигде не видно. Сам виноват, опоздал почти на час. Желтенькие цветочки, не знаю, как называются, уже закрылись.

    – Коша, я тут.

    Оглядываюсь. Лира слезает с дерева. Опять что-то случилось. По физиономии видно.

    – Коша, вчера в деревне церкачи были. Много. Обо мне расспрашивали. Всех собрали, по одному уводили в избу и там расспрашивали. Все, что про меня говорили, записывали. Говорить между собой запретили, кто говорил, плеткой били. У нас дома все вверх дном перерыли, всю мою одежду и старые игрушки забрали. Кто-то слух пустил, что Лючия потерялась, и я за ней к Замку ходила. У Сэма Гавнюка Лючинину шкуру отобрали. Потом к болоту пошли, там Лючинин череп забрали и какое-то дерево спилили.

    – Кого-нибудь убили?

    – Нет, только плеткой били. А когда уходили, из леса кто-то в них камнями кидал. Они из арбалетов в лес стрелять стали, но ни в кого не попали.

    – Ты с Титом говорила?

    – Нет, у него дома полдеревни собралось.

    – Лючия на самом деле терялась?

    – Ты что, она откуда хочешь дорогу домой знала. Мы ей даже ноги никогда не спутывали. Тит на покосе воз нагрузит, скажет ей: «Домой», и она сама везет. А я дома разгружаю.

    Неожиданно из леса появляется странное создание. Широкий, как у быка, лоб, короткие, толстые ноги, мощная грудная клетка – таких лошадей я еще не видел. Если заменить хвост и приделать рога, любой скажет, что это бык. Создание идет по следу как ищейка. Поднимает голову, осматривается и двигается прямо на меня. Инстинктивно напрягаю мышцы. Лира оглядывается.

    – Бычок, ты зачем сюда пришел?

    Расслабляюсь. Существо, заслышав знакомый голос, переходит на легкую рысь и утыкается носом в Лирину ладошку. Не такой уж он и маленький, этот Бычок. В холке сантиметров на пятнадцать выше Лючии. Но очень непропорционально сложен. Как бульдог по сравнению с овчаркой. Странно все-таки, почему меня никто не боится?

    – Бычок, иди домой, – терпеливо внушает Лира.

    Бычок готов на все что угодно, только не это.