– Вот как, – заметил Август. – И где вы изучали латынь?

– В колледже в Йеле, – объяснил Уилбергер. И они с Чиком уехали.

– Наверное, врет, – предположил Август. – Человек, который учился в Йеле, не станет перегонять скот, чтобы заработать на жизнь.

– Откуда ты знаешь? – удивился Калл. – Может, его семья разорилась. Или ему просто нравится жить на свежем воздухе.

Вид у Августа был скептический. Его потрясла новость, что в городе есть кто-то образованнее него.

– Прищучил он тебя, так? – спросил Калл. – Ты даже не знаешь, что означает такое короткое слово.

– Отчего же, это сокращенное от hiccough[икота (англ.)], – ответил Август уверенно. – Странное слово для клейма, с моей точки зрения.

– Как, по-твоему, Джейк напился? – спросил Калл.

– Да нет, – ответил Август. – Но я полагаю, настроение у него слегка улучшилось. А что?

– Он мне сегодня вечером нужен трезвый, – сказал Калл. – И ты тоже, кстати.

– Я могу быть таким трезвым, будто только что родился, и все едино сотни лошадей не найду, – заметил Август. – Эти цифры бессмысленны. Уилбергеру нужно лишь сорок, мы и столько ни за что не найдем. Что ты станешь делать с оставшимися шестьюдесятью, если мы их пригоним?

– Нам самим понадобятся верховые лошади, если мы отправимся в Монтану.

Август поставил кувшин и вздохнул.

– Удавил бы этого Джейка, – заметил он.

– За что?

– За то, что заразил тебя этой идеей. Джейку все легко. Такие идеи у него с одной стороны головы влетают, а с другой вылетают. Но ни одной идее еще не удавалось вылететь из твоей головы. У тебя мозг как болото. В нем и мул потонет. Посмотри на меня, живу себе почти всю жизнь в теплом климате, а ты хочешь, чтобы я все бросил и подался куда-то, где холодно.

– Почему бы и нет, если там местность получше? – спросил Калл.

Август немного помолчал.

– Я сейчас про Монтану не хочу спорить. Мы уже достаточно наспорились. Скажи мне лучше, где мы украдем сотню лошадей?

– На гасиенде Флореса.

– Я так и знал, – заметил Август. – Мы не за коровами собрались, мы организуем нападение.

Гасиенда Флореса считалась самым большим ранчо в этом районе Мексики. Оно уже существовало, когда Рио-Гранде была просто рекой, а не границей. Vaqueros пересекали ее так же запросто, как и любой ручей. Миллионы акров земли, тогда составлявшие часть гасиенды, стали теперь Техасом, но vaqueros до сих пор сохранили привычку переходить через реку и воровать скот и лошадей. С их точки зрения, они возвращали то, что им принадлежало. Центральная часть усадьбы находилась всего в тридцати милях, и именно там они держали большую часть своих лошадей, несколько сотен, на многих из которых стояло техасское клеймо.

– Если бы я не знал тебя, то подумал бы, что ты хочешь спровоцировать войну, – заметил Август. – Старик Педро Флорес вряд ли согласится подарить нам сотню лошадей, даже если они у него ворованные.

– Везде есть свой риск, – согласился Калл.

– Ага, а тебя на риск так же тянет, как Джейка на баб, – сказал Август. – Предположим, угоним мы лошадей. И что дальше?

– Продадим Уилбергеру сорок и оставим остальных себе, – ответил Калл. – Соберем скот и двинем на север.

– Двинем на север с кем? – спросил Август.