В постели Кристофер оказался сильным мужчиной. Правда, Миллисент неприятно удивило то, что от каждого ее прикосновения он стонал и вскрикивал. Значит, решила она, он также стонет и вскрикивает, когда к нему притрагиваются другие женские руки.

Он был невероятно возбудимым парнем. От этой возбудимости у него никогда не угасало желание обладать женщиной.

Плотской любовью Кристофер мог заниматься с раннего вечера до позднего утра, и уже через несколько минут после того, как испытывал очередной оргазм, снова ласкал женское тело и сам требовал ласк, чуть ли не мурлыкал, его член напрягался снова. И опять он приставал к Миллисент, мол, я готов продолжить ласки, а ты как, дорогая?

Кристофер мог часами воркующим голосом вещать о том, что постельные страсти – самое важное занятие в мире. Он обожал секс. Поначалу Миллисент казалось, что она совершает нечто грязное, гнусное, нельзя отдаваться так часто мужчине, словно кошка коту в период течки. Но потом стыд Миллисент исчез, парень уверил ее, мол, так же точно, как они, ведут себя тысячи, десятки тысяч пар, и что это норма – обниматься столько, сколько влезет.

– Представляешь, какая ты счастливая, – говорил он. – А ведь многие девушки и женщины этого не имеют и многое бы отдали, чтобы заполучить такого любовника, как я.

Миллисент провела с ним много безумных ночей, но, что интересно, ласки, которыми они обменивались, казались девушке неискренними, животными, эти ласки существовали для удовлетворения похоти. И все.

А что еще надо? Ответ на этот вопрос Миллисент дала самой себе значительно позже. Кроме стонов, поцелуев и оргазмов с чувственным, невероятно возбудимым Кристофером, ей необходима была еще и душевная близость.

Кроме той душещипательной истории про измену бывшей любимой, дуэль и побег от копов, рассказанной приятелем, девушка ничего не знала о нем. Он никогда не посвящал ее в подробности своей жизни, а о будущем вообще не задумывался.

А если что-то и говорил, то это было виртуозное вранье, импровизация на тему «Господин Кроуфолд – герой и гений», и если Миллисент нежно упрекала возлюбленного в неискренности, он обижался, поворачивался к ней спиной.

Правда, она знала, обида мгновенно испарится, стоит лишь ей только поцеловать его. В чем-то он все-таки был совершенно искренним человеком, может быть, в своей слабости? Не исключено, что именно поэтому он ей и нравился.

Началась игра в свадебную подготовку.

Они стали делать визиты подругам и приятелям Миллисент, к своим друзьям Кристофер ее не водил.

Приходили, располагались в уютных гостиных, пили, ели, танцевали, оставляли приглашения, которые невеста накануне аккуратно, высунув кончик языка от усердия, надписывала.

А еще Кристофер не пропускал ни одной подружки Миллисент, подолгу говорил с каждой из них, поедая своими внимательными изучающими глазами. Конечно, под таким взглядом любая растает, словно мороженое оставленное на солнцепеке, каждая решит, мол, именно она понравилась до чертиков длинноногому парню по имени Кристофер. Бедняжка Милли! У нее нет шансов на счастье, ах, как я задела сердце этого очаровательного мистера Кроуфолда…

Пару раз Миллисент пыталась сказать Кристоферу, что ей не по душе столь вольная манера общения с ее подругами. Но тот страшно обижался, кричал срывающимся голосом, что, мол, как он считает нужным, так и общается, никто ему не указ, он – свободный человек, а она – полная дура и в жизни разбирается, словно кролик в ананасах.

Миллисент ничего не оставалось, как успокаивать Кристофера, нежно гладить своего странного жениха по спине, плечам. Сам он тут же принимался говорить ей комплименты, расстегивал рубашку, снимал штаны, и они забирались в кровать. Ну вот и ссоре конец! Кристофер Кроуфолд хочет ее, а раз хочет, пусть возьмет, доведет до сладкой минуты близости.