|
На столе дрожал и раскачивался огонек свечи, в маленькое окно ветер с тихим шорохом по-прежнему бросал горсти жесткого снега. Постель чуть покачивалась под ней, слегка кружилась голова, и все это – пламя свечи, шум ветра и шорох снега, непривычные запахи, поскрипывание дерева где-то в недрах дома – вызвало в ней такое острое и щемящее чувство потерянности, жалости к самой себе, что она едва не разрыдалась и долго лежала без сна, глядя в низкий потолок с колеблющимися на нем тенями. Потом, чувствуя, что заснуть все равно не удастся, встала, надела то, что Новиков для нее приготовил – синий шерстяной костюм с белыми полосами вдоль брюк, рукавов куртки и воротника, и со свечой в руках вышла на лестницу. Андрей с толстой книгой на коленях сидел перед пылающим камином и не сразу заметил ее появление. Потом вскинул голову, очевидно, ощутив взгляд, встал и чуть поклонился. – А вы здорово уже вписались в реальность. Я сразу и не узнал, думал, кто из ребят вернулся… Что-нибудь не так? – Нет, все в порядке. Но спать не могу. Можно я посижу с вами? – Безусловно. Буду рад. Он жестом предложил ей сесть. Альба спускалась вниз, не совсем понимая зачем, даже не имея в виду, что застанет здесь Новикова, а вот увидела – и ей стало вдруг спокойно. Она еще не сумела этого осознать, но Новиков уже стал ей небезразличен, словно древним женским инстинктом ее потянуло к самому сильному и надежному в этом опасном мире мужчине. Несмотря на то, что между ними бездна времени. Но, с другой стороны, между ней и героями, скажем, Шекспира, вообще почти целое тысячелетие, а Гамлет во многом ближе и понятнее, чем люди, с детства знакомые. Так что не в столетиях дело… – О каких это вы ребятах сейчас сказали? Разве вы не один здесь? – спросила Альба. – Ну что бы я тут делал один? Нас тут довольно много, когда четыре, а когда и все шесть… Отличные, между прочим, ребята. Знают, что делать по любую сторону от мушки… Завтра сами увидите. Альба кивнула. Это сообщение было интересно, но ее сейчас не занимало. – Как вы все же считаете, Андрей, сумеем мы освоиться в вашем мире? Мне не по себе… – Я думаю – да. Вы уже начали осваиваться. Дальше пойдет легче. – Нет. Пока я просто держусь. На том запасе сил, что остались… еще с корабля. Как ныряльщик на дне. Да и вы человек, по-моему, не характерный. Чрезвычайно контактный. И психолог. С вами мне легко. А как будет с другими? – И с другими сможете. Я от них мало чем отличаюсь. Может быть, даже в худшую сторону. Да и вообще, человек существо универсальное, приспособится к чему угодно. А время не самое худшее из времен. В раннем, скажем, средневековье я бы вам не позавидовал. Что-то с ней произошло совсем для нее незаметно, как-то изменился мир вокруг, важное стало неважным, и наоборот. От того, что они говорили наедине? Разговор мужчин – это разговор мужчин. Он может быть умным, деловым, доверительным – и ничего не решать. А легкое, ни к чему вроде бы не обязывающее общение мужчины с женщиной приводит подчас к серьезным последствиям… Андрей встал, вышел из круга света, отбрасываемого камином и лампой на химическом топливе, и как бы растаял во мраке. Как сильно отличается помещение, залитое ровным однотонным светом, от такого вот, когда свет – свет, а тьма – тьма, и дрожащие световые блики раздвигают на мгновение завесу темноты, но она все равно не исчезает, присутствует на расстоянии вытянутой руки. Словно как символ жизни – ты здесь, вокруг светло и тепло, а рядом – постоянные холод и мрак. Новиков появился из мрака, катя перед собой столик на колесах, со стоящим на нем сложным агрегатом, исходящим душистым кофейным паром. |
